Иван Банников - Последний прыжок

Сосед-сантехник снова занял её место перед подъездом, и Люба плевалась проклятиями и сочными матами, выискивая другое место для машины. Приткнув свою ласточку перед продуктовым магазином, она быстро дошла до подъезда, раздражённо вызвала лифт и достала ключи из сумки. Пока старый скрипучий подъёмник возносил её на седьмой этаж, она раздумывала о спокойном тихом ужине и хотя бы десяти минуточках в горячей ванне с пеной и ароматическими маслами.

Но, войдя в квартиру, Люба тут же поняла, что спокойно отдохнуть не получится – к её недовольству, жених снова затеял что-то романтическое. На полу горели толстые свечи, а дорожка из лепестков вела в спальню.

«Чёрт возьми, неужели так сложно понять, что я не готова к сексу после работы?! – подумала она желчно, скидывая туфли и вешая сумку на крючок. – Я потная, я устала, я хочу жрать в конце концов!».

Люба старалась снимать плащ подольше, даже зачем-то проверила каждый карман, оттягивая неизбежное. Потом вздохнула, неискренне улыбнулась и шагнула в царство примитивной романтики и сомнительных сексуальных удовольствий. «Раньше начнём – раньше сяду за стол и искупаюсь», – подумала она, расстёгивая пуговицы пиджака и входя в спальню.

Кирилл лежал на кровати совершенно голый, лишь несколько горстей цветочных лепестков прикрывали гениталии. Из динамиков ноутбука мурлыкала какая-то слащавая музыка. На комоде горели свечи, и Люба тут же подумала со злостью, что оторвёт ему руки, если увидит хоть одно пятно воска или след от огня.

– Приветствую мою Клеопатру, – промурлыкал жених, игриво проводя рукой по животу, и Люба еле удержалась от того, чтобы не закатить глаза к потолку.

***

Утром она быстро позавтракала «романтичными» блюдами (яичницу украсили цветочки из капель кетчупа, а хлеб щеголял сердечками из сладкой горчицы), буркнула «спасибо», чмокнула сияющего Кирилла в щёку и с облегчением покинула квартиру.

Ей всё же удалось как следует выспаться, так что сегодня она намеревалась перепахать горы, чтобы поскорее найти организаторов кражи. По радио вовсю трубили об украденных сокровищах, каким-то образом информация всё-таки просочилась за стены музея. И Люба по опыту знала, что именно длинные языки скромных смотрительниц не оставили шанса провести расследование незаметно и молниеносно. Это значительно ухудшало их положение – под прицелом камер и общественности куда сложнее носиться по городу и хватать негодяев.

На работу Люба приехала одной из первых. Без традиционного предварительного чаепития прошла прямиком к рабочему столу и принялась изучать материалы, подготовленные секретаршей шефа. Её сразу поразило обилие знакомых названий картин, преступники прихватили не какие-нибудь там портреты никому не известных дворян и промышленников ушедших веков, а самые известные и знаменитые полотна. Вот же чёрт, но зачем они им? Продать законно точно не получится. Или это заказ тайного обожателя с кучей лишних денег? Будет наслаждаться ими в одиночестве в шикарном дворце. Это был бы самый плохой вариант развития событий, потому что тогда точно концов не найдёшь.

Она хмурилась и силилась понять, что ей не нравится. Смотрела на таблицу и изучала характеристики картин. Роман застал её настолько погружённой в мысли, что Люба не заметила его прихода. Он хмыкнул, пощупав холодный чайник, но благоразумно не стал ничего говорить, зная, сколь резкой может оказаться её реакция.

– Знаешь, что странно? – сказала Люба так, как будто они продолжали разговор. – Они украли мои картины.

– В каком смысле, твои? – фыркнул он, включая чайник и кидая в рот сушку с маком.

– В том смысле, что воры украли именно те картины, которые мне всегда нравились больше всего, – недовольно проворчала Люба. – Поразительно! Вот если бы я захотела украсть, то именно эти картины! Это прямо мой список!

– Если бы ты их украла, то тебя точно никогда не поймали бы, – коллега снял куртку, демонстрируя плохо поглаженную голубую рубашку.

– Это уж точно, – с самодовольной улыбкой подтвердила девушка. – Я бы всё так провернула, что ни одна мышь не подкопалась бы.

– Но поскольку ты у нас предельно честная и ответственная, то будешь работать за зарплату до конца дней своих, – он громко высморкался и с удивлением заглянул в платок.

Какое-то время в кабинете царила тишина, нарушаемая лишь шумом транспорта из приоткрытого окна. Люба мусолила список с картинами то так, то этак и пыталась увидеть какую-нибудь закономерность. Какой-то факт, уже проанализированный мозгом, вызывал беспокойство, но пока упорно отказывался превращаться в осознанную мысль.