Константин Нагаев - Дом на мосту

– Ясно-понятно. Ложись спать, Янис из Даугавпилса, путь неблизкий.

– Ладно. Только осторожнее с саквояжем, пожалуйста. Я его у белых лично отвоевал.

***

К обеду следующего дня приехали на развилку и добрались до лагеря. Было солнечно, и мужики отдыхали.

– Егор Палыч, – обратился ко мне Алексей. – Мы, пока тебя не было, мосток на тот берег прокинули и разведку произвели. Порыбачили, так что с голоду не помрём.

Он указал рукой на рыбные ожерелья, сушившиеся на бечёвке, натянутой между кедрами.

– Ну и гусей набили.

– Неплохо, Алексей. Собери всех, чаю попьём да план составим. О, – я повернулся и взял под локоть гостя. – Это Янис, из Даугавпилса.

– Из Пскова, – поправил он меня через зубы. – По линии партии.

***

Перед сном вышел покурить. Янис сидел на рельсах.

– И часто они у вас вот так без дела сидят?

– Только когда устают.

– У вас вообще есть дисциплина?

– Конечно. Но и совесть есть.

– Очень легко прикрывать совестью нежелание работать.

– Ну, посмотрим тебя в работе, Янис. Может, и научимся чему.

– Я здесь не для этого. Спокойной ночи.

***

Конструкцию привезли на третьей неделе. За это время мы наготовили кругляка, прорубив почти километр леса на противоположном берегу. В тот день я не смог найти часов, оставшихся от отца, но решил, что они слетели с руки где-то на участке. Разгружали конструкцию дотемна, а поутру приступили к сборке.

В эти дни Янис провёл с каждым из моих подопечных беседу по душам, делая заметки в блокнот.

Иногда он подходил ко мне и спрашивал что-то вроде: «Как вы могли взять на работу попа? Не думали, что он вредит делу революции?». Я устало посылал его по матери и шёл отдыхать.

К середине июля мост был готов. Мы прокинули рельсы на противоположный берег и даже немного вглубь.

***

В один из вечеров Алексей отвел меня в сторонку.

– Егор Палыч, нам бы поговорить.

– Давай.

– Янис этот странный. В работе почти не участвует: то в лес уйдёт на охоту, то по просеке, якобы грунты проверять… А сам всё в блокнотик свой пишет и всех против тебя настраивает. Гнида он, короче, Егор Павлович.

– Святой отец! – наигранно воскликнул я.

– Не язви. Я серьёзно. Что-то делать надо.

– Отправить его в город?

– Не уверен, но здесь он нам точно не нужен.

– Спокойно, Алексей. Давай свою работу делать, а он как-нибудь сам рассосётся.

– Тебе виднее, конечно, но чую, устроит он нам здесь судный день.

Я не ответил, хотя был согласен.

Янис решил проложить отводной путь в расселине.

– Думаешь, выдержит грунт?

– Конечно, выдержит! Я же землемер и знаю такое. Как выйдем на луг, дадим вправо вдоль сопки и вернёмся на основное направление.

– Земля там вязкая, как бы не оплыла.

– Я всё продумал: будем бить сваи, делать настил. Позже отсыпем щебнем. Сэкономим месяц, а может и два, на земляных работах. Ответственность беру на себя.

– Может, вызвать специалиста из города?

– Ты мосты строишь – я землю приручаю. Каждому своё. Так что в работу мою не лезь! – рявкнул Янис. Тут же остыл и добавил: – Ты лучше в город отдохнуть езжай. А недельки через три-четыре возвращайся с «овечкой» – испытаем и мост, и обвод.

– Да кто ж мне его даст?

– Я и дам. Я же по линии партии, у меня вся власть тут. Я теперь здесь власть!

И показал небу свой похожий на пересохший гранат кулак.

Я устал спорить, попросил Алексея присмотреть, собрал мешок и двинул к развилке.

Жилище, в котором я себя обнаружил, было странным. Большая комната с двумя стоящими друг напротив друга окнами, каждое из которых выходило на реку.

По левую руку от дивана проём в крохотный коридор, в котором пряталась дверь на улицу, обитая дерматином. По правую – грязная кухонька с маленьким окошком и отделённая перегородкой, со шторой вместо двери, уборная, в которой стоял блестящий вагонный унитаз из нержавейки, а рядом с ним оцинкованное ведро.

Полностью раздевшись, а потом так же полностью одевшись, я вышел на крыльцо.

Дом стоял ровно посередине железнодорожного моста, по которому шёл узкий деревянный настил для прохода, рассчитанный на одного. Лишь перед домом проёмы были закрыты накиданными на шпалы досками. Налево от крыльца на рельсах стояла прикрытая рваным брезентом дрезина.

Убедившись в надёжности настила, вышел на небольшой крытый перрон со стороны кухни, на котором стояла деревянная, с литыми чугунными ножками, скамейка.

Над окошком красной масляной краской было грубо выведено «Касса».