Любовь Барсук - Волшебники в белых халатах

Вдруг он услышал какой-то шум и замер. Прислушавшись, он понял, что это чьи-то шаги. Дима с облегчением вздохнул, – ещё не закопали! – и приготовился стучать по крышке гроба. Но в этот момент его резко выкатили на свет.

После темноты даже тусклый свет помещения, в котором он оказался, был слишком ярким. Дима прикрыл глаза рукой, и кто-то в этот момент произнёс:

– Ну-с, приступим.

Дима убрал руку и увидел перед собой здорового мужика в халате, заляпанном бурыми пятнами подозрительного происхождения. Парень прищурился и заметил в руке у незнакомца нож. От испуга Дмитрий попытался взять разгон с места и тут же упал на пол с полки, на которой до этого лежал. Тихого звона, как будто что-то маленькое и круглое покатилось по плиточному полу, он не услышал. Кое-как поднявшись и совершенно случайно увернувшись от огромной ручищи, которая собиралась схватить его за шиворот, Дима бросился бежать.

***

Никита Сергеевич не спеша шёл по коридору старого морга. Он рассматривал стены с облупившейся краской, заглядывал в двери, которые ему попадались, и пытался найти выход. До сих пор он не встретил ни одного живого человека. И ни одного мёртвого, что не могло не радовать. Вдруг из коридора, который пересекал тот, по которому брёл Никита Сергеевич, раздался топот и оттуда выскочил Дима.

– Бежим! – крикнул он на ходу и, схватив Никиту Сергеевича за руку, потащил за собой.

– Куда… Что… – профессор пытался справиться с отдышкой, – случилось?

Но парень лишь молча бежал, пока из очередной двери не выглянул Лаврентий Павлович и не замахал им:

– Эй, вы тоже здесь?

Оттолкнув Лаврентия Павловича, двое учёных вбежали в комнату. Дима тут же кинулся баррикадировать дверь всем подряд: прозекторским столом без одной ножки, покосившейся тумбочкой советских времён и прочим хламом, что смог найти.

– Да что происходит-то, уважаемый?! – воскликнул Никита Сергеевич, отдышавшись.

Дима прижал палец к губам и прислушался.

– Ну вот, все снова в сборе, – раздался из дальнего угла голос Леонида Ильича. – Я как будто опять очутился в родной лаборатории. Кстати, Дмитрий Анатольевич, есть у меня к вам один вопрос. Это ничего, что дверь открывается в коридор, а не вовнутрь?

Дима рассеянно оглядел собственноручно созданную пародию на баррикаду. Затем до него дошёл смысл сказанного. Глаза его расширились от ужаса, и на пол он падал уже будучи без сознания.

– Ну и молодёжь пошла, – покачал головой Леонид Ильич, пока Лаврентий Павлович пытался привести молодого человека в чувство.

– Чего он так испугался? – спросил Никита Сергеевич и, отодвинув часть хлама от двери, осторожно выглянул в коридор. – Никого нет. От кого же он бежал?

– М… м… – замычал очухавшийся Дима. – М-маньяк! Хотел вс… вс…

– Всыпать по первое число? – подсказал Лаврентий Павлович.

– Эх, уважаемый, сейчас так никто не говорит, – возразил Никита Сергеевич.

– Точно, – поддержал его Леонид Ильич, знаток современного сленга. – Сейчас говорят «втащить».

– Вскрыть он меня хотел! Видели бы вы его нож!

– Здоровый такой тип в грязном халате и с тесаком? – уточнил Леонид Ильич.

Дима согласно закивал.

– Вы тоже его видели?

– Нет. Но я знаю, кто это. Это призрак старого морга.

Никита Сергеевич закатил глаза.

– Опять завёл свою пластинку, экстрасенс недоделанный. Какой ещё призрак?

– Призрак старого морга, – повторил Леонид Ильич, заговорщицки понизив голос. – Пр о клятый патологоанатом.

Лаврентий Павлович убедился, что никто на него не смотрит, и украдкой перекрестился.

– Он проклят с тех пор, как поковырялся в живом человеке, – продолжил Леонид Ильич. – Он бродит по заброшенным моргам в поисках тел, которые можно вскрыть. Живых или мёртвых, это для него теперь не принципиально.

– А почему именно по заброшенным? – внезапно заинтересовался Никита Сергеевич. – Кого он тут найдёт?

– Например, нас? – предложил Леонид Ильич.

Лаврентий Павлович снова перекрестился, уже особо не таясь.

– Мужик был вполне материальный, – заметил Дима. – Не просвечивал нигде. Вроде.

– А я и не говорил, что он нематериальный, – безапелляционно заявил Леонид Ильич. – Это его прозвали призраком. Вполне себе живой человек. Только не вполне нормальный. Маньяк, одним словом.

– Один из ваших друзей, значит, – сделал вывод Дима. Поняв, что за ним никто не гонится и что прямо сейчас резать его никто не будет, он немного успокоился.