Михаил Небрицкий - Михайлова. Сборник детективных рассказов

– Сербинов…

– Кто?

– Владимир Фёдорович Сербинов.

– Кто это?

– Так в миру зовут отца Савву.

– И что?

– Чёрт. Как же я сразу его не узнала. А ведь он же ещё представился.

Только сейчас Михайлова понимала, что сделал это он не просто так. Он уже тогда дал ей подсказку, проверяя, вспомнит она его или нет. И как она могла его забыть? Конечно, ведь уже столько времени прошло. Теперь он священник, с бородой, что и не узнать, а тогда…

Тогда он был безутешным отцом, дважды потерявшим дочь. Первый раз его Лиля навсегда изменилась, когда тем злополучным вечером возвращалась через парк домой. Несколько бродяг молодого возраста, изрядно употребив спиртного, решили вкусить плотских утех. Втроём они окружили беззащитную девушку и поволокли её подальше от аллеи. Сколько часов длилось издевательство над 18-тилетней студенткой – она точно описать не могла, однако, ей это показалось вечностью. И без того скромная, но с искренним сердцем девочка после этого окончательно замкнулась в себе. Владимир Фёдорович всеми силами пытался помочь ей, но произошедшее сильно потрясло её. Она кричала по ночам, а отец каждый день околачивал порог РУВД с целью узнать, не поймали ли тех отморозков.

Следствие шло, однако прежнюю Лилю уже было не вернуть. И не смерившись с утратой чести, совсем молодая девчонка решила, что больше не будет нести на себе тяжёлый груз воспоминаний того вечера. В итоге, придя домой, Сербинов обнаружил дочь под потолком, болтающуюся на бельевой верёвке.

И самое главное, что до поимки своих обидчиков она не дожила ровно день. Их в итоге судили, а вот Сербинов, судя по всему, после этого, ушёл в монашество, оставив жену и работу. И вот теперь он здесь.

– А кем ты тогда была?

– Помощником следователя, как ты сейчас. Дмитрий Александрович – мой тогдашний наставник – вёл это дело, а я лично отбирала у Сербинова показания.

– У Сербинова?

– Да. Дочка его наотрез отказывалась в полицию идти. Потому увидела я её только когда мы прибыли тело её с верёвки вынимать.

– Не знаю, что тогда чувствовал её отец, но, полагаю, то же, что и сейчас.

– Не знаю. Он никогда не отличался особой злобой. Наоборот, не смотря на произошедшее всегда был таким добрым и вежливым человеком. Мне кажется, и священником он стал, чтоб проповедовать идеи добра.

– Так ты считаешь, что отец Савва каким-то образом промыл мозги Геннадию, что якобы он Мессия, фактически, создав «Голема», и теперь, его руками истребляет всех бомжей в округе?

Вдруг Михаил виновато взглянул в зеркало заднего вида:

– Извини, Колян.

– Да, ладно. Что есть – то есть.

– А ты думаешь, он сам всё организовал? – стала доводить мысль до конца Кира. – Где по-твоему бомж может достать стрихнин? Испечь пирог? К тому же, вспомни, кто передал пирожки для Николая?

– Да уж. Тут Гена конечно проговорился. Хотя, что если они и не отравленные вовсе?

– Ну, до завтра эксперты скажут. Пока давай посмотрим на новую жертву нашего «Мессии».

Автомобиль подъехал к месту преступления. Следователь попросила Николая оставаться в машине, а Михаил наоборот, настоял, что если тот всё-таки хочет съесть свой завтрак – то пусть покидает салон.

Благо, народу на пустыре было немного. Несколько патрульных, оцепивших периметр, какая-то бабуля, судя по всему и обнаружившая тело, а так же Моисей Семёнович, что-то записывающий в блокнот.

– Я вас категорически приветствую, друзья. – с характерным еврейским акцентом поздоровался эксперт.

– Что здесь?

– Мужчина, лет 40, судя по зубам и рукам – без определённого места жительства, с множественными ссадинами, а также входными отверстиями, возможно, от воздушки.

– Отверстиями?

– Совершенно точно. Вот, взгляните – одна из них неглубоко вошла, застряв в теле шейного позвонка.

Тело лежало на животе, лицом, повёрнутым влево. Однако, как только Кира подошла взглянуть на него – тут же обомлела.

– Миш, иди сюда. – подозвала она помощника, параллельно жестикулируя пальцами.

– Что? – подходя спросил Лисовой и через мгновение утратил дар речи.

Стоя над трупом несколько секунд, полицейские не знали, радоваться им или огорчаться. Как минимум, теперь можно сэкономить ресурсы на поиске Геннадия, ведь уже он точно никуда не убежит.

Тот самый массовый убийца, душегуб отныне лично познал на себе перст смерти, и его бездыханное тело беспомощно лежало посреди пустыря под жарким июньским солнцем.

– Да уж. Ну, за то Колян может не бояться, что Гена придёт за ним. – и здесь лейтенант не сдержался блеснуть остроумием.