Любовь Сушко - Чурила и Соловей Разбойник. Волшебные хроники

Соловью пришлось еще раз вернуться к разговору с Чурилой, ему хотелось знать, что и как тот думает на самом деле. И он с ходу взял быка за рога, махнув рукой в сторону героя.

– Погодь, разговор есть, – отрезал он

Чурила остановился и даже догадался, о чем тот будет с ним говорить.

– Как ты относишься к тому, что ты мой сын? Слышал же, все только о том и говорят в лесу нашем, да и заповедном тоже.

– Да слышал я это уже не раз, ну и что делать прикажешь? Не знаю я как к тому относиться, – честно признался он.

Соловей немного озадачился, он надеялся на более определенный ответ, но не получилось. И все-таки решил продолжить.

– Если это так и есть, то не должен ты царю служить, слишком мелко для тебя получается. Наверно, потому к этому все и шло судьбу не обманешь.

И снова повисло странное молчание, Чурила никогда прежде за словом в карман не лез, а тут вдруг онемел совсем.

– А ведьма твоя ничего не напутала, не сильно я ей доверяю, – стал возражать Чурила.

Ему хотелось быть хоть в чем-то уверенным до конца.

– Ведьма может и напутала, но тогда бы Яга, кот, да и богини сказали об обратном, а они ничего такого не говорят, – отрезал Соловей.

Сразу стало понятно, что разговор зашел в тупик, и надо было как-то убедиться в том, что все так и есть, а вот как это было сделать? – Соловей не знал, Чурила – тем более не ведал этого.

Молчание все висело и висело в воздухе, как страшная темная туча, и тогда Соловей, по праву отца-родителя должен был принять решение за них двоих. Парень молод и зелен, а спросится с него, если что.

– А думаю я так, что пока ты тут со мной останешься, и игра в кости то самое показала, а потом, когда срок отбудешь, отправишься в Сварог, там они с тобой быстро разберутся, и Книга судеб там хранится, и пряхи тоже там обитают, так все и наладиться должно.

Промолчал богатырь, но и возражать ему нечего было. Да не сильно и хотелось перечить, он просто смирился с таким решением, и его оно устраивало на тот момент тоже.

Задумался над всем этим Чурила и решил, что он должен отправиться в Сварог, как только повинность свою отбудет, на богов посмотреть, себя показать. Он должен попытаться узнать, кто он такой, кто отец его и мать. Ведь без этого жить ему как-то не очень удобно было. Это он стал понимать в то время.

– Быть своим среди чужих не очень приятно, – говорил он задумчиво, – есть в этом какая-то червоточина страшная. Но и быть чужим среди своих тоже не очень, нужна тут золотая середина и пусть она будет.

Соловей мог быть, а мог и не быть его отцом, это еще ведьма надвое сказала, но все узнать надо обязательно, если он отец, то и относится к нему так, как нужно. Если нет, поблагодарить за то, что он сделал и двигаться дальше.

И когда стал думать Чурила, хочется ли ему того, чтобы Соловей стал отцом, то ничего придумать он все-таки так и не мог. Потому и решил, что пусть все будет так, как будет и никак по-другому. Главное – правду узнать и ничего кроме правды.

А когда все было решено, то и жизнь как-то спокойнее потекла и интереснее сделалась, он понял, что все будет в свой срок.

Только не один Соловей с Чурилой думали да решали, свое решение и царь Горох собирался принять, и чем быстрее, тем лучше. Если воин не идет к царю, то тому ничего не остается, как только самому к воину отравится, так он и решил поступить.

Царь Горох радостно встретил Горыныча, решив, что тот все сделает за него. И принесет ему строптивого воина. Где такое видано, чтобы воина на царскую службу идти не хотел, упирался.

Но все оказалось не так легко и просто, даже царь сразу же заметил, что это кто угодно в лапах Змея, но никак не Чурила. Тем более пленник Змея на кого-то был смутно похож, оставалось только вспомнить на кого же именно.

Конечно, и других обитателей заповедного леса знал он не больно хорошо, но уж Балду – то от неведомого Чурилы мог отличить запросто. Слава об этом добром молодце бежала далеко впереди него самого. Его, как любил говорить кот Баюн, каждый черт знал. И это было истиной.

– А не подскажешь, мил друг, кого ты мне приволок, – с ходу стал пытать Змея царь, злость его смахивала на ярость.

Горыныч смутился немного, он не ожидал, что царь таким зорким и проницательным окажется, но смущался Змей не долго: