Кирилл Шакиров - Кувырком по лету

– Вы куда-то пропали. – Она огляделась по сторонам. – О-у, я не вижу вашей прекрасной половины, полагаю, она решила переодеться к ужину. – И одарила меня улыбкой победительницы. – Вы не забыли, что ваше будущее все еще в моих руках. – Она нагнулась ко мне и губами коснулась моего уха. – Что слышно о Розенберге? – В ее голосе звенели железные нотки. Ее взгляд стал жестким, как у хищницы.

Я поморщился от столь разительной перемены.

– Он приедет через десять минут. Вам лучше не стоять так близко, люди смотрят

Она выпрямилась и вновь одарила меня улыбкой.

– Не забывайте я ваша сестра, которая мило беседует с братом.

– Я опасаюсь обвинений в инцесте.

Она смерила меня взглядом.

– Мы об этом с вами еще поговорим, мы же соседи.

Такое соседство, меня стало напрягать. Я подошел к небольшому столику и взял с подноса стакан с коктейлем, но так и не успел его пригубить, потому что перед домом остановился автомобиль Бориса. Я с бокалом в руке вышел со всеми из дома.

Розенберг был худой сгорбленный старик с проплешиной на голове. На губах у него была вечная змеиная улыбка, а глаза были холодные. Они будто два буравчика сверлили человека, на которого был направлен взгляд их хозяина. Тетка лебезила пред ним, как только могла. Пока мужчины пожимали руку Розенбергу, я засмотрелся на Женю Колдунову, выходившую из задней двери автомобиля. Она была в легком летнем платье и белых босоножках. Борис, открывший ей дверь, стоял рядом и, как раненый бык, смотрел на нее. Видимо муки любви не давали ему покоя. На него Женя даже не посмотрела, – специально, как я решил, – зато мне она вежливо улыбнулась. Она хотела поговорить со мной, но видимо не знала о чем, поэтому в нерешительности топталась возле меня. Положение спасла Лиза выпорхнувшая, откуда-то со стороны. Я заметил, что платье она все же сменила, видимо ее уговорила Саша. Я представил жену, и женщины быстро нашли общий язык. Разговаривая, они раньше всех ушли в дом. Розенберг, поздоровался со всеми, кого представила ему тетка. Меня он удостоил лишь легким кивком головы, словно я пустое место, и на меня не стоит обращать внимание. Адвокат в окружении почитателей, возглавляемых теткой, отправился в дом.

Борис схватил меня за руку так, что я подумал, он сейчас ее оторвет.

Он был возбужден:

– Не забудь поговорить с Женей.

– Я постараюсь, но ничего не обещаю. И о чем говорить, мы несколько лет не виделись. Ты видел, как мы обменялись лишь парой приветствий и все. Может подключить сюда Лизу.

– Ты с ума сошел. Она наговорит на меня с три короба. Нет, это должен быть только мужчина. Объясни ей, что это была просто вечеринка, корпоратив, традиции и все в таком духе.

– Вот сам бы и объяснил. Слушай, отпусти мою руку, мне больно.

– Она на меня даже не посмотрела, а зато тебе так улыбнулась. Она даже мне так не улыбалась. Так улыбаются только старым друзьям или любовникам.

– Уверяю тебя я старый друг. А теперь отпусти мою руку, пожалуйста, ты мне ее сломаешь.

Борис непонимающе посмотрел на мою руку, словно забыл, что последние несколько минут зажимал ее в железные тиски своих пальцев.

– Извини, но я в таком отчаянье. Еще эта сделка, понимаешь…

И тут раздался грохот, словно рядом разом выстрели сто пушек. Ранние сумерки озарились красными, розовыми, синими, желтыми огнями. Они все вылетали из окон дома. Мы с Борисом пригнулись к земле, подумав, что кто-то учинил в теткином доме теракт. Из двери и окон дома валил разноцветный дым.

Борис и я бросились было в дверь, но из-за дыма мы застыли на пороге. Чихая и кашляя, мы стояли на крыльце, пытаясь разглядеть, что твориться внутри. Через несколько секунд до нас донесся чей-то крик радости. Это был искренний крик ангела, принёсшего благую весть на землю. Через мгновение его перекрыл вопль, похожий на воронье карканье. После чего мы услышали душераздирающий крик, потрясший округу настолько, что задрожали стекла в соседних домах. А потом наступила тишина.

Я и Борис замерли, не зная, что и думать. И только мы стали обмениваться с ним мнениями по данному поводу, причем почему-то шепотом, как увидели, что из клубов дыма на нас движется нечто темное. Мы онемели и, как в фильме ужасов, ощутили нарастающее волнение перед неотвратимостью чего-то ужасного.

Из дыма вышла Лиза с растрепанной прической. Взгляд был у нее осоловелый и устремленный вдаль. Она, не глядя, взяла у меня из руки так и не пригубленный коктейль, села на ступеньки и сделала глоток из стакана.