Анатолий Агарков - Золотая ловушка

Вершина скалы была перевалом. На той стороне вниз спускался пологий склон густо заросший субтропическим лесом, характерным для побережья Мексиканского залива. Далее чашей виднелась долина, покрытая густо-зеленым цветом растительности.

Я оглянулся назад. Полуденное солнце яркими бликами отражалась в течении многоводной реки. Священная земля Маниту!

– Этот остров был проклят из-за белой чумы, искавшей здесь золото, – поведал шаман, переведя дух. – Много-много лет не ступала сюда нога краснокожего человека.

Белая чума – это я: так индейцы зовут бледнолицых. Однако…

Мы спустились в долину. Из-под последнего камня, не покрытого ни травой, ни лишайником, струился маленький ручеек. Шаман припал на колено, провел по воде рукой с похожими на когти ногтями – потом хлебнул из ладошки.

Не оборачиваясь, сказал мне:

– Многие сыны Маниту с той поры ушли в Долину Вечной Охоты. Но мы помним об этой земле и не забываем ее, как бы нам ни было тяжело. Здесь для нас всегда будет земля наших предков.

Крутые скалистые берега для тех, кто не знает куда пристать, служили надежной защитой от проникновения. Теперь индейцы боятся здесь появляться – разве только шаманы. Поэтому остров необитаем.

Я опускаюсь на колени перед прозрачным родником, припадаю губами и пью – вода прохладная, но не ледниковая: зубы не ломит.

Шаман достал из котомки, висевшей у него на ремне через плечо, кусок сушеного мяса – пимикан:

– Закуси.

Я вгрызаюсь в него зубами, шаман свою долю мнет и елозит во рту беззубыми деснами и языком – долог будет его обед! Для меня он закончился быстро.

Шаман встает и идет вперед вдоль по долине высокой травы – я следом. Час идем, второй, третий, огибая гору с которой сошли – снова надвигается пологий склон, покрытый лесом. За ним должен быть скалистый обрывистый берег.

Там, где кончается лес, а скалы еще возвышаются впереди, открывается вид на подземный ход – то есть чернеет в скальной стене пещера.

– Мы пришли, – говорит шаман, – отдохнем.

А сам достает из-за пояса томагавк и начинает рубить толстые сучья мексиканского кедра. Все мое снаряжение, кроме оружия, конечно, осталось в пироге на берегу. По приказу проводника собираю хворост и развожу костер. Потом, по его же просьбе, ищу на кедрах наросты смолы и отковыриваю их ножом.

Становится понятна затея старика – он готовит смолистые факела, которые горят долго и не чадят. По-видимому, нам предстоит путешествие внутрь пещеры.

Потом мы еще раз поели, и остаток дня спим у костра.

Почему в пещеру надо входить ночью, пока не знаю.

Я подходил к ее входу, собирая хворост, вглядывался в сажную темноту – потолок высокий, пол почти горизонтальный: туда даже на лошади можно въехать. Но что там за чертой видимости – вопрос.

Ночь наступила. Мы сидим у костра. Шаман рассказывает.

– Великий Маниту родился в этой пещере.

– Я думал он Бог.

– Он Бог, но он вездесущ – Он – это мы; Он – это земля; Он – это вода; Он – это звезды… Что еще нужно?

Почувствовал, что что-то теряю, потому что не понял всего это полностью.

– Я тоже могу в это верить и молиться Маниту?

– Он – это ты.

– Я думал: Маниту – это Бог краснокожих.

Лицо шамана помрачнело, но голос звучит твердо.

– Маниту – это дух. Кто обладает Великим Духом – тот сын Маниту.

Клубы дыма костра закрыли звезды над нами.

Шаман встал, поджег один факел и охапку еще прижал рукою к груди. Я повторяю его приготовления к походу в пещеру. У входа он останавливается и говорит заклинание:

– Мы должны следовать путем Маниту, чтобы найти собственный путь. Мы избежим печального конца, если найдем свой путь. И если у нас нет оружия, чтобы защищаться от бледнолицых, то нам поможет золото наших предков, собранное для великого Маниту.

Говорит он сурово, но улыбается – юмор его не наигран.

– Золото Маниту поможет нам обмануть бледнолицых. С его помощью мы сможем перехитрить даже Великого Белого Отца в Вашингтоне.

Мне становятся понятными ход мыслей шамана и моя роль в этом предприятии. Еще во времена Римской империи говорили – ишак, нагруженный золотом, откроет любые ворота.

Шаман кладет на землю охапку с факелами и опускает мне руку на плечо.

Я понимаю, что он ждет, и отвечаю просто:

– Я готов.

Он убирает руку с моего плеча, поднимает заготовленные факела и входит под свод пещеры. Шаман сейчас сам похож на Божество, создавшего порядок на Земле после длительного хаоса – потемневшая кожа, заплетенная косичка иссиня-черных с сединою волос, широкие сутулые плечи, уверенная походка кривых мускулистых ног… По его движениям видно – человек взялся за дело. Он выведет свой народ из хаоса вымирания, и о нем будут вспоминать не только в связи с тем, что он сделал, а также – как это бывает в легендах – в связи с тем, что он мог бы сделать.