Алекс Греков - Боевое оружие богемы

Не успел я, как следует, расслабиться, заявился очередной визитер. Судя по прикиду – охранник с соседней новорусской дачи.

– Извините, но хозяин приглашает вас к себе…

– Когда?..

– Если не затруднит – сейчас…

– А если затруднит?..

Он пожал плечами.

Я оценил его бицепсы, плохо скрываемые стандартным черным пиджаком, и подумал, что от греха подальше, стоит пойти…

Иванов встречал меня с распростертыми объятиями, как дорого старого друга.

«Еще бы хлеб-соль приготовил…» – со злостью подумал я.

Он же в это время тараторил без умолку: как рад, как счастлив – видеть у себя, польщен…

«Может, ему билет на премьеру нужен?..» – пронеслось в голове.

Но тут, наконец, этот хмырь перешел ближе к телу:

– Вы, наверное, в курсе неприятного инцидента, случившегося недавно здесь…

– Еще бы! Дяденьки из силовых структур мне уже всю плешь проели с вашим опасным террористом…

– Да, да, да… Но, понимаете, я же не сам их на работу беру… А рекомендации у него были отличные…

– А от меня-то вы чего хотите? – наконец, потерял терпение я.

– Понимаете, есть опасность, что он может вернуться… А поскольку вы – ближайший сосед, то я хотел предложить свою помощь. Вы не против, если мои люди будут охранять вашу дачу?..

– Против. Вы, вероятно, недостаточно хорошо наводили обо мне справки, если решили предложить подобные услуги…

Он рассыпался в извинениях. Но глаза… Столько злости я уже давно не видел…

Вечером мы ужинали, естественно, в ресторане у Виталика. Во-первых, ему это приятно, во-вторых – реклама чумовая, когда такие звезды к нему ходят (себя я, конечно, в виду не имел).

Мадам осталась довольна.

– О, совсем как в Париже! – сказала она зардевшемуся от смущения Витальке.

– А что там за ваша знаменитая дача, о которой Стас мне так много рассказывал?..

– Ну, не совсем моя. Дача советской кинозвезды – моей бабушки…

– О… Я хотела бы там побывать…

Естественно, ее желание – закон. На следующий день куча народа привалила на дачу. Виталик прислал своего помощника жарить шашлыки. Здесь был весь Стасиков балет, какие-то девицы из телецентра, какие-то вечные тусовщики, которых знают все, но никто не знает, чем они занимаются конкретно…

Мадам посидела у камина, погладила рукой старый рояль… С благоговением постояла у бабусиного портрета… Народ веселился, и довольно громко, но она, кажется, этого совершенно не слышала…

– А у вас здесь есть ее фильмы?.. – наконец звезда повернулась ко мне.

Я проводил ее в кинозал. Она замерла от восхищения.

И вот мы втроем – Стас, естественно, тоже здесь, смотрим старую комедию. Я пытался, было, переводить, но мадам меня остановила… А когда фильм закончился… У нее по щекам текли слезы, и она их ничуть не стеснялась…

– Спасибо, – сказала она мне вечером, когда уезжала в отель. – Я уже давно не была сама собой…

– Ты чего-нибудь понял?.. – уставился на меня Стас. – Смотрела кино без перевода, фильм смешной – а она плакала…

Я пожал плечами.

– Она не над фильмом плакала. Просто поняла быстротечность времени. Была звезда, смеялась, пела… А теперь от нее осталась только старая целлулоидная пленка…

Стас хлопнул меня по плечу:

– Ты, я вижу, тоже сейчас слезу пустишь… Хватит хандрить – жизнь прекрасна!..

– Вот это по-нашему, по-красноармейски!.. – заржал я, хлопая его по плечу в ответ.

Надо ли говорить, что наша премьера по количеству брюликов, икры и дорогущего шампанского превзошла парижскую порядков на несколько?.. Здесь были все… В основном, конечно же, те, кто к искусству никакого отношения не имеет. Но фильм взял за душу и их. А когда я увидел, как местные светские дамы, не обращая внимания на размазанную косметику, громко сморкаются в кружевные платочки от кутюр, понял: да, жизненный фильм… У нас он пойдет еще лучше, чем в Европах…

Я, конечно же, остался верен своей натуре, и провел без билетов трех пацанов из киноинститута. Они меня об этом попросили накануне в клубе. А потом, естественно, отблагодарили. Все трое… Стасик обещал пожаловаться Вове.

В ресторане, после премьеры, Стаса потянуло на философию:

– Знаешь, что я тебе скажу – ты не очень-то привязывайся к Тиму…

– Да я и не думаю…

– Ага, то-то я вижу взгляд, устремленный вдаль…

– Гад вы, товарищ командир…

– Зато правду говорю. Понимаешь, при его работе… ну, ты сам знаешь, какой, нельзя иметь ни родных, ни друзей, ни кого другого… Это чревато последствиями…