Ольга Тишина - Дрозофилы

Анна была согласна. Куда угодно, лишь бы подальше от этой свиноматки и ее сексуальных притязаний.

Знакомство с Корой произошло уже на корабле, куда сей же час, после данного Анной согласия, ее доставили люди Мез Хи. Анна ничего не понимала в космических кораблях, но увидев собственность новой знакомой, пришла в легкое замешательство – как это ржавое корыто преодолеет космическое пространство!? Круглый, приплюснутый сверху и снизу, словно вздувшаяся консервная банка, и обвешанный со всех сторон какими-то антеннами и непонятными предметами, весь в облупившейся краске, он представлял гротескную пародию на космический корабль, нежели сам являлся таковым.

– Не переживай, – чуть надтреснутым голосом заядлого курильщика сообщила вышедшая самолично встретить Анну хозяйка корабля. – На орбиту подкинут. А там уже своим ходом докандыляем. – Она рассмеялась хриплым голосом. Смех, тут же перешел в кашель. Откашлявшись и отсморкавшись, она просто махнула рукой в приглашающем жесте. Анна, шедшая позади, ненароком сравнила внешний вид неухоженной, неопрятной и какой-то затасканной женщины с внешним видом корабля. Они соответствовали друг другу.

Внутри корабль выглядел ничуть не лучше, чем снаружи: захламленный ящиками, тюками, рулонами буквально с пола до потолка. Протиснуться по этим узким тропинкам в новом, крупном теле, Анне было проблематично.

– Прости красавчик, но криокамеры у меня нет. Была, да и та накрылась, а новую я пока не потяну. Так что, месячишко придется нам с тобой вдвоем скоротать.

– Это долго, – погруснела Анна.

– Ну, извиняйте! Мы не имперские лайнеры!

Кора оказалась чрезвычайно болтлива. За те несколько недель, что пришлось лететь до Мурея, Анна узнала многое.

Новая знакомая была коренной мурейкой. Весь ее образ соответствовал предприимчивому китайцу: и в поведении и во внешности. Небольшая ростом, плоская и щуплая, с засаленными волосами, заплетенными в тоненькую косичку, узкоглазая, имевшая редкие усы и торчащую бороденку. На самом деле необычное оволосение было нормой для обеих полов этой расы, так как несло осязательную функцию и являлось вибрисами, а не обычными усами и бородой. Впоследствии, Анна обнаружит у Коры и наличие такого атавизма, как хвост. А кроме прочего, удивительную прыгучесть и увертливость.

О своей планете мурейка отзывалась с теплотой. Хвалила местный уклад и традиции. Обещала, чуть ли не райскую жизнь. Имперское правительство, наоборот, ругала. Обзывала тупицами и слюнтяями. Самого императора Галактического Союза – старым маразматиком, вышедшим из ума из-за смерти наследницы.

– Только у нас, еще сохраняется старый дух прошлых времен, – рассказывала она. – Новые законы, прямо режут ножом.

В такие моменты мурейка особым манером поджимала губы и морщила лицо. Вибрисы ее начинали топорщиться и нервно подрагивать, отчего внешний вид становился комичным.

Анна придумала свою собственную легенду, рассказав, что потеряла память и совсем ничего не помнит ни о себе, ни о своих родственниках. Кора, без особого сочувствия отнеслась к ее проблемам.

– Вам то, грутам, что грустить да жаловаться. С такими способностями как у вас можно очень неплохо устроиться, – при этих словах, она с хитрецой поглядывала на область между ног Анны, где даже сквозь штаны выпирала проблема, из-за которой неприятностей в последние дни только прибавлялось.

– К тому же, – добавляла мурейка, – вы отличные вояки. – Недаром наш император создал из вашего брата Особый Легион. Ты, конечно, мало подходишь под то описание, что принято о вас считать. Мягкий ты какой-то, что ли. Малахольный. Но, ничего. На работку тебя устрою – не бей лежачего! Будешь жрать и пить, сколько душе твоей угодно. Не обижу, если сговоримся! – ухмылялась она.

Те райские кущи, что расцвели в фантазиях Анны под красочные описания мурейки, рухнули в первый же день их прибытия. На этой планете царила практически вечная зима. Лишь редкие оттепели, именуемые местным населением – весенними, да пара месяцев, когда температура поднималась до 15 – 20 градусов тепла, вносили в жизнь хоть какое-то разнообразие. Такому климату планета была обязана двум солнцам, между которыми ей выпало существовать.

300 дней в году мели метели, вьюги или стояли трескучие морозы. Все подвергалось определенному циклу: месяц – солнечно и минус 20, месяц – валит снег, месяц – метет и вьюжит, месяц – тает. Последнее было самым невыносимым. В это время весь нападавший и наметенный снег превращался в грязное месиво. После, когда планета на минимальное расстояние приближалась к желтому карлику, солнце начинало нещадно палить. Бурные потоки воды, смывая всю городскую грязь, накопившуюся за это время, устремлялись по узким улочкам, прочь из города. За эти короткие недели успевали вырасти травы, отцвести цветы и деревья, созреть плоды. Растительный мир планеты был довольно скудным. Впрочем, как и животный.