Ислам Ибрагимов - Фабио и Милена

После долгих лет покоя Фабио наконец-то снова ощутил эти холодные и тяжелые орудия в своих руках, он жаждал услышать звук их выстрелов и не мог дождаться момента, когда возникнет такая возможность.

Выключив свет, Фабио сел на стул и стал смотреть в окно на двор, освещаемый фонарями. Двор был как на ладони и если кто-либо решился бы наведаться без предупреждения, то гости не остались бы незамеченными. Фабио положил два безупречных пистолета на стол ожидая и чувствуя, что они приближаются, сегодня ему предстояло потанцевать и вновь стать молодым. Фабио чувствовал уверенность в собственных силах словно знал будущее наперед. Люди, кажется, давно позабыли на что он способен, а его простой в этом деле лишь дал ему возможность перевести дух. Фабио предвкушал предстоящее и будто жил ради этого момента. Он не узнавал самого себя, в него словно вселился сам дьявол. Фабио не мог больше ждать и спустился вниз, взяв с собой двух серебряных крошек, несколько обойм, метательные ножи и на ходу натянул подтяжки так как раньше всегда их носил, когда бывал при делах это было его визитной карточкой и его называли: «Итальянец в подтяжках». Люди, которые подъезжали на своем черном авто чтобы покончить с ним и его дочуркой даже понятия не имели с кем будут иметь дело.

На Фабио лег свет от фар машины неизвестной марки, он стоял и смотрел на противников как лев смотрит на гиен и дал возможность незнакомцам выйти из машины. Их было четверо, те с недоумевающими лицами вышли и не успели они сообразить, что к чему как три выстрела погремели на всю улицу отдаваясь тяжелым протяжным стоном, оставляя в живых лишь последнего что спрятался за автомобилем, и как только он высунулся чтобы попытаться выстрелить в Фабио то тут же откинул собственную голову назад и повалился наземь. «Четыре» – считал Фабио. Из-за угла выехали две идентичные предыдущей машины, «пушечное мясо всегда идет в ход первым» – думал Фабио и подбежал к пустующей машине, которую только что отчистил от четырех неприятелей. Автомобили остановились и фары погасли, на улице сгустился мрак, слышалось как двери захлопнулись и вынырнул новый состав неприятелей, тем временем люди живущие в доме поблизости начали выключать свет в своих квартирах, прятались в комнатах или тихо наблюдали из своих окон за развернувшейся сценой которая навсегда им запомнится, дети их просыпались от выстрелов и плакали, а родители суетились и пытались внушить им что это лишь салют, всего лишь салют…

«Четыре», «семь», «двенадцать» – Фабио перезаряжался. Он ожидал куда большего. Милена проснулась от выстрелов, доносящихся с улицы, и не понимала кто же устроил там перестрелку, внезапно ей показался знакомым звук выстрелов из-за которых гремело в ушах, напоминая ей о далеком прошлом где отец рассказывал ей о принципах оружия, поясняя все до мельчащих подробностей и в конце концов дал и ей возможность пострелять из своих пистолетов звук выстрелов которых так четко запечатлелся в памяти Милены и тогда сомнений больше не оставалось, нужно было помочь отцу.

Не много времени Милене понадобилось чтобы собрать винтовку и прикрыть отца из окна. При первом же ее выстреле Фабио даже не обернулся ведь видел все и слышал каждый шорох. Тела падали как семена на землю, а пули никак не заканчивались. Машины стояли гусеницей с открытыми дверями, а рядом валялись те, кто некогда отпер эти дверцы. Милена потеряла отца из виду и решила, что разумнее всего будет остаться дома. Внезапно в дверь начал кто-то ломиться пытаясь выломать ее. Милена бросила винтовку, вытащила пистолет и выстрелила в дверь отчего послышался глухой звук соприкосновения громоздкого тела об пол.

Фабио возвращался, ступая тяжелыми гулкими шагами и придерживая рукой плечо, в котором находилась пуля. Ему нужно было забрать все необходимое из дому и бежать вместе Миленой.

Кровь сочилась сквозь пальцы держащей плечо руки, Фабио не чувствовал ничего кроме ярости, пульсирующей в голове. Он старался прийти в себя, но стоило ему дойти до двери как он услышал чьи-то шаги и обернувшись даже не прицеливаясь выстрелил, но осекся, так как не было патронов. Ему не хотелось доставать патроны второй рукой ведь та была ранена, но гнев взял над ним вверх, и он бросил свой пистолет прямо в лицо поджидающему его неприятелю отчего тот попятился и повалился, потеряв равновесие и пытался уже было встать, как вдруг Фабио подбежал и ударил его чтобы тот вновь прильнул к земле. Фабио одним коротким движением подобрал пистолет и приставил его ко лбу лежащему и скалящемуся монголу, который пытался приподнять голову чтобы Фабио не успел зарядить пистолет больной рукой, но пустая обойма уже упала тому на грудь отчего он зарычал как безумный. Фабио был спокоен как у хирург, совершающий оперирование, глаза его были пустыми и мертвыми, всматриваясь в них можно было сойти с ума. Глядя на Фабио, ухмыляющийся монгол чувствовал себя в тисках неведомой силы, он онемел от сурового взгляда Фабио и лицо монгола с неряшливой козлиной бородкой стало послушным как у овечки, пасущейся на лугу, из него словно вытянули душу.