Екатерина Карташова - Агний Рун

Всего три дня назад он терпеливо ждал аудиенции Приора в мрачной холодной замковой комнате для посетителей. Время тянулось, а он, как и полагается паладину, стоял не шевелясь по стойке «смирно», словно соляной столб, хотя в душе у него всё кипело и клокотало. Впервые в жизни он пришёл к Ордену с просьбой, не за себя, за сестру. Его Кара, пожалуй, единственное создание в этом мире, которое он любил беззаветно и преданно, единственная женщина, чувства к которой позволял себе иметь, его младшая сестра, исчезла. Оба они были детьми Ордена, обещанными и принадлежащими ему. Сам Корп давно служил, а Кара должна была принять постриг. И вот накануне этого события девушка пропала, совершенно бесследно и внезапно.

Брат Корп обратился к Приору с нижайшей просьбой дать ему увольнение для поисков сёстры. Приор выслушал молча, не отрывая глаз от бумаг, и отправил паладина в комнату для ожидания. Он явно был занят, рассматривая некий свиток с таинственными знаками. Прошло несколько часов, прежде чем он снова позвал брата Корпа к себе.

– Сын мой, твоя просьба весьма странная, – произнёс Приор, на сей раз одарив посетителя проницательным взглядом. – Во-первых, наш Устав вовсе не предполагает такого длительного увольнения. Во-вторых, как ты сам понимаешь, сейчас сложное время для всех нас, и каждый брат на счету. Тем более, если речь идёт о наших лучших братьях. И в-третьих, твоя сестра, очевидно, сбежала, и я не вижу смысла в её поисках. Тебе хорошо известно, такого предательства мы не прощаем.

– Да, святой отец, – покорно ответил паладин.

– Но я дам тебе шанс вернуть её, – вдруг сказал Приор. – Однако для этого придётся разыскать лагерь Перебежчиков. Твоя сестра с ними, я в этом уверен. Если через месяц ты вернёшься и принесёшь мне информацию о том, где они находятся, я помилую твою сестру и позволю вернуться ей в нашу святую обитель. Если тебе не удастся их найти, что ж, я прощу твоё отсутствие. Но если ты опоздаешь или передумаешь возвращаться… думаю, ты сам понимаешь, что тебя ждёт.

Брат Корп был счастлив и не знал, как и благодарить Приора за подобную милость. Он покидал обитель воодушевлённым и полным надежд в самые короткие сроки разыскать сестру. У него был план, но в него никак не входили те обстоятельства, в которые он попал теперь.

Сначала всё казалось вполне логичным, когда он увидел в том маленьком городке, что был в дне пути от Ордена, передвижной невольничий рынок. Орден жёстко осуждал продажу рабов, особенно, с юга. А то, что эти дикари, кожа которых была почти синей от покрывавших её причудливых рисунков, происходили из южных земель, сомневаться не приходилось. Устав говорил, что паладинам предписывается всех невольников, а также работорговцев, промышляющих на землях Ордена, немедленно доставить в орденский замок. В случае если паладин оказался без поддержки собратьев, сообщить в Орден о местонахождении невольничего рынка.

Так Корп и собирался поступить, когда увидел её. Пленница, как он узнал позднее, Иола, сидела в углу клетки, поджав к себе ноги и опустив голову. Спутавшиеся светлые волосы падали вперёд, прикрывая её грудь от бесстыдных глаз зевак, а бёдра с трудом скрывала ободранная короткая юбка из грубой ткани. Словно почувствовав, что на неё пристально смотрят, девушка подняла голову, и Корп встретился взглядом с её ясными голубыми глазами. На нежном красивом лице пленницы лежала печать глубокой грусти и мольбы. Корп видел, как влажно блестят в разрезе полураскрытых полных губ её белоснежные зубы, как дрожат ноздри тонкого носа, как трепещут, словно крылья бабочки, невероятно длинные и пушистые светлые ресницы – видел и не мог отступиться.

А потом случилось странное. Он сам не понял, почему пошёл к работорговцу и вступил в торг. Они сошлись на цене, клетка открылась, и тонкая рука девушки легла в его ладонь. Теперь он владел ею полноправно. Отойдя в сторонку, Корп снял свой плащ и укрыл им бывшую рабыню. Проделывая это, он увидел на её обнажённой спине два длинных вертикальных шрама, тянущихся от лопаток вниз, к пояснице. Они казались свежими, и паладин спросил, что с нею произошло. «Мои крылья, отрезали крылья», – со слезами в голосе прошептала девушка на ломаном наречии.

Она закрыла лицо руками, пряча свой стыд и отчаяние. Корп почувствовал неловкость. Он отвернулся, пытаясь переключить внимание на что-нибудь более обыденное, и только тогда заметил, что окружающие с подозрением и недоверием смотрят на него. Было нужно скорее покинуть это неприятное место, а для начала купить Иоле какую-то более приличную одежду, нежели набедренная повязка.