Данн Витчер - Void Requm. Ниер-Винд

Семья Криса всегда тепло относилась к Эйсону. Его мать пекла лучшее в мире печенье, ласково трепала сынишке и его другу волосы. Она очень уважала традиции, могла часами рассказывать байки и легенды, на любой праздник обязательно приглашала Эйса к ним в дом. Для них он всегда был званым гостем. Отец друга служил в городском гарнизоне, от него всегда пахло дешевым гуталином и табачным дымом. Он любил давать сыну физическую нагрузку, рассказывал о долге и морали, о том, что безопасность и благо строится, в первую очередь, на правилах. От него-то Крис и перенял все свои причуды, связанные с честью: всегда помогать людям, прилагать все усилия, чтобы сделать мир лучше.

Сейчас оба парня жили на новых местах. Эйс ушел из той гнилой комнатушки сюда, как только договорился с хозяевами и смог добывать достаточно денег на подработках, ставках и опасных авантюрах с участием уличных банд. Отец Криса надоумил сына пойти в академию, а сын захватил с собой товарища. Эйс получил официальные документы по исполнению пятнадцати лик, собрал небольшую сумму и незамедлительно подал все это в заветное учреждение. Теперь они учились в одном и том же месте, но на разных факультетах и в разные смены. В то время как Эйсон выбрал себе биомеханику, что предвидело создание и рихтовку разнообразных искусственных конечностей и органов, Крис склонялся к физической силе, потому пошел по стопам отца, начав обучение в гарнизоне, с мечтой когда-то подняться до рейдера, охраняющего торговые перевозки или ученые экспедиции. Но несмотря на такие различия друзья продолжали видеться и постоянно проводили вместе уйму времени.

– Так больно? – игла пронзила плоть.

– А ты как думаешь? – возмущенно прошипел Эйс.

– Прости… Так как тебя угораздило? – продолжил шить Крис.

– Упал.

– Ладно, понял, что не мое дело. Но все же постарайся меньше падать?

В ответ было молчание.

– Я тебе там сумку принес. Вчера нашел на улице.

– Спасибо, не отвлекайся…

– Слышал, вчера загрызли нескольких людей, – не унимался Крис. – Некоторых съели заживо, некоторым просто перекусили шею… Стража разбирается с этими случаями. Но народ паникует, как бы с ними не произошло ничего подобного.

– Агрх…! Я тащусь, но не мог бы ты больше внимания уделить ране?!

– Извини, виноват, – игла пошла ровнее.

– Сам что думаешь об этом? – поинтересовался Эйс, скорее, чтобы отвлечься.

– Я думаю, что нужно что-то делать. Или разбираться, или валить отсюда. Люди мрут, и никому нет до этого дела. Ты-то сам где вчера был? – как-то проницательно покосился на него Крис.

«Лучше тебе не знать, что там творилось», – подумал Эйсон.

– Я конечно не профи… – проговорил товарищ, затягивая очередной шов. – Но как-то так.

Игла перестала терзать плоть, когда затянулась последняя петля и оторвался остаток нити. Странно, но до этого дня Эйс думал, что шить по коже чрезвычайно болезненно. После второй раны боль перестала так резко бить по нервам. Она притупилась, а болевой порог подскочил куда-то вверх.

Парень поднялся, подошел к зеркалу и начал рассматривать в нем спину. Получилось довольно неплохо: аматорские стежки, по крайней мере, не дадут ранам раскрыться при первой же возможности. Из мест проколов сочилось, гость передал другу полотенце. Эйс стер излишки крови и едва облегченно выдохнул: остальное – забота времени.

– Что за… – вдруг шокированным голосом протянул Крис. Он нагнулся и достал из-за кровати окровавленную рубашку, которая слиплась от густой алой жидкости. – «Вино», говоришь? Я ценю личное пространство, чужие дела, но это…

– Это не моя кровь, – выпалил Эйс.

Один глаз собеседника округлился больше, чем другой.

– Фух… – выдохнул парень, закрыв лицо рукой. – Знаешь, тебе, наверное, пора?

– Э?.. Я!.. – что-то заикнулся Крис, но рубашку вырвали из рук, а сам он оказался выпихнутым за дверь.

– Пока-пока, приходи еще, и так далее… – протянул Эйс оставшись в одиночестве, выбросив скомканную рубашку в мусорное ведро.

Переживать по поводу различных слухов или доноса страже не приходилось. За все время они оба хорошо выучили друг друга, поэтому знали, что один не предаст другого. О походах куда-то не могло быть и речи.

***

Прошло две недели. Плечо не загноилось, вопреки ожиданиям. Раны окрепли, превратились в плотные бурые рубцы. Процесс регенерации подходил к финишу, но при движении левой рукой его до сил пор передергивало. Память по тому случаю закрепится на теле шрамами. Первыми шрамы такого размера. И Эйс был бы рад, если бы эти шрамы остались только на физическом теле. Он закрылся в комнате и никуда не выходил. Сознание гложил страх. Часто, он просыпался посреди ночи в холодном поту. Каждый сон приносил с собой одно и то же обличие – воплощение его ужаса. Совершенно неспособный сконцентрироваться, парень замкнулся в себе и уже не понимал, были его воспоминания явью, или только вспышкой больного воображения перед глазами. Из него исчезали остальные эмоции, существо выпило их досуха. Внутри застыл его неприятный осадок. Жизнь превратилась в жутко-серый кусок полотна судьбы.