Светлана Каныгина - Путешествие в Мир

Дикие пчелы тоже встретили осень усиленными работами. Они торопливо кружили над ореховыми деревьями и лесными цветами, спеша собрать живительные крохи с уже готовых отцвести растений. Обладая особой сообразительностью, эти насекомые не только запасали к зиме меда больше обычного, но и утепляли свои ульи. Задолго до наступления холодов они начинали собирать пух, оставленный лисами и птицами на сосновых иглах, и крепили его к внешней стороне улья, вдавливая лапками в воск. К заморозкам пчелиный дом оказывался настолько облеплен пухом, что становился похож на меховое кольцо, одетое на сосновый ствол. В таком теплом улье холода были пчелам не страшны, и они спокойно пережидали зиму, поедая накопленный мёд и прибывая в дремоте до наступления весны.

А пока тепло не покинуло Вурмекский Лес, и в воздухе ещё витал дух не простившегося лета, пчелы и другие живые создания наслаждались возможностью ощущать его, прикасаясь к тому, что цвело, благоухало и полыхало красками.

Солнце уже клонилось к закату, когда братья Моглы решили сделать привал. Они расстелили свои накидки на земле и, развернув свёртки с едой, принялись ужинать.

– Скоро мы будем на месте,– сказал Рогген, откусив кусок пирога со свекольной ботвой,– Немного отдохнём и снова в дорогу. Бродить в темноте по лесу не самое лучшее занятие.

Горен снял сапоги, и широко расставив ноги, разлёгся на накидке.

– Устал,– со вздохом сказал он, отряхивая руки от крошек,– Но это приятная усталость.

Рогген продолжал жевать пирог и молча глядел на брата. Улыбнувшись, Горен продолжил:

– Это не с мамой в огороде в земле ковыряться. Сейчас я чувствую, что делаю что-то по-настоящему важное.

Хмыкнув, Рогген ответил:

– Значит, помощь матери для тебя дело не важное? Выходит так? Гулять часами по лесу куда важней? А я тебе скажу, что твоя работа в огороде это и есть самое важное. А ну ка представь, как бы мама одна со всеми делами справлялась. Она и на кухне, и с девочками, и по дому. Куда ей везде успеть одной? Нет, братец. Ты делаешь нужное дело, когда, как ты говоришь, ковыряешься в земле. А сейчас, не лежи без толку, ешь быстрее, и пойдём дальше.

После этих слов Рогген достал из своего мешка бутыль с квасом, откупорил пробку и протянул его младшему брату. Горен сделал несколько глотков и, утерев рот рукавом, снова развалился на накидке.

– Ладно,– неодобрительно покачал головой Рогген,– Ещё немного отдохнём и в дорогу.

Он тоже снял сапоги, и лёг рядом с Гореном. Уставившись вверх, братья молчали и слушали звуки леса. В свесившихся над ними сосновых лапах, игриво пританцовывая, летали серебристые мотыльки. Их тонкие прозрачные крылышки слегка поблёскивали в пробивающихся сквозь раскидистые ветви лучах уходящего солнца и казались крохотными белыми искрами, которые то вспыхивали, то потухали, исчезая в кучности сосновых игл. Отовсюду до слуха братьев доносились звуки падающих с деревьев орехов. Они раздавались то ближе, то дальше, как будто кто-то невидимый, прячась за деревьями, перебегал с места на место и звонко постукивал. Эти монотонные звуки навеяли на Горена приятное чувство дремоты. Он закрыл глаза и расслабившись всем телом, начал медленно погружаться в сон.

– Не спать ли ты надумал?– раздался эхом в голове юноши голос Роггена.

Горен открыл глаза и увидел над собой улыбающееся лицо старшего брата.

– Нет,– приподнявшись на локтях, ответил он,– я только на минуту задумался.

– Как же,– усмехнулся Рогген,– Я почти слышал твой храп! Давай, поднимайся, отдохнули уже.

Братья собрали остатки ужина в мешки, надели сапоги и, отряхнув накидки от сора, снова отправились в путь.

– Скоро совсем стемнеет,– взволнованно сказал Рогген, когда краски леса начали тускнеть, – А, ведь мы не взяли с собой ни куска смолы для пламенника. В темноте легко потерять дорогу. Надо идти быстрее.

Горен кивнул головой. Он знал чего опасается старший брат, но сам не боялся ночного леса, и истории о Тёмном Стриге считал выдумками. Юноша был уверен, что рассказы о нападениях гигантского филина лишь пугающая сказка, сочиненная когда-то давно для того, чтобы никому и в голову не пришло бродить по ночам. Ведь лес был огромен. Не каждый вурмек знал все его тропы, а уж ночью здесь можно было совсем заблудиться.

Последние лучи уходящего солнца незаметно таяли, исчезая один за другим. Жужжание насекомых и пение птиц смолкли, лесные зверьки попрятались в свои норы, и на Вурмекский Лес начала опускаться темнота.