Светлана Пригорницкая - Родинка в законе

Скинув верхнюю одежду, Василиса бросилась накрывать на стол, а Анфиса, потирая закоченевшие руки, рассматривала кухню. Симбиоз лубочной избушки и современных технологий, где кухонный стол с резными ножками, стулья в стиле мебели из домов российского дворянства восемнадцатого века мирно уживались с огромным двухкамерным холодильником марки «Balay», микроволновкой и прочими атрибутами современной жизни, заставил Анфису восторженно улыбнуться.

–– Садись за стол, – оторвала её от созерцания Василиса. – Да челюсть захлопни. Это цветочки. Наши мастера, те, которые лет по двадцать мотают, такие шедевры вырезают, что ваши международные мебельные выставки нервно курят в сторонке. Баню растоплю только в субботу, а сегодня пойдёшь мыться в котельную.

Анфиса не поняла смысл фразы «мыться в котельной», но на всякий случай решила не уточнять, чтобы не прослыть совсем глупой. Надкусывая пирожок, она восторженно закрыла глаза. Зубы тонули в пышном мякише, горячий сок тушёной капусты вырывался, обволакивая нёбо. Анфиса вынуждена была признать, что кулинарные изыски городских ресторанов не идут ни в какое сравнение с шедевром от тёти Вали.

После завтрака Анфиса совсем расслабилась. Сейчас бы поспать часиков этак пять-шесть, но Василиса просто бурлила энергией. Одевшись, она чуть ли не пинками вытолкала сестру за дверь. Тулуп тяжёлой бронёй лежал на плечах и казалось, что двигаться стало ещё неудобнее. В посёлке по-прежнему было темно. Сделав несколько шагов, Анфиса растерянно остановилась. Получалось, что до сих пор она так и не видела, каким же бывает день на севере. Вчера в три часа дня уже вечерело, сегодня в десять утра ещё не рассвело.

Редкие прохожие вежливо здоровались с Василисой. Среди шерсти тулупов и шапок на Анфису с интересом поглядывали блестящие в тусклом свете фонарей щёлочки глаз. Автоматически отвечая, она даже не понимала женщины проходят мимо или мужчины.

Оставив Анфису на пороге каптёрки, Василиса подошла к лысому пареньку в потёртом ватнике и несколько минут разговаривала, показывая в её сторону.

Маленькая душевая кабинка поражала запущенностью. Старый проржавевший душ, свидетель перестройки, перекупал не одно поколение и поселенцев, и обслуживающего персонала, и давно уже должен был уйти в утиль. Но, по-видимому, начальство решило, что местному контингенту и такой сойдёт, и ничего менять не спешило.

Раздевшись в холодном предбаннике, Анфиса, как учила сестра, положила на деревянную решётку пола чистое полотенце и включила воду. Неожиданно к ногам упал маленький белый комок. И в ту же минуту Василиса резко выдернула Анфису из кабинки. Выключив воду, девушка присела перед деревянной перегородкой и голосом, не предвещающим ничего хорошего, прошептала:

–– Грибок, убери зенку, приставь локатор и вними правильно. Не дай тебе бог увидеть то, что я не хочу показывать. Зенку будешь носить в отдельном кармане, как память о былой красоте. Потому что пользоваться ею ты уже не сможешь.

–– Ух ты ё… – выдохнула перегородка и едва заметная дырка в доске стала быстро сама себя заделывать. – Василиса Георгиевна, ты что ли? Прости, бес попутал. Хотя нет, не бес. Ведь спросил же гада: кто? Говорит, сука, левая баба. Вот и доверяй после этого перендасу. Ты, кстати, когда будешь выходить, убей его от моего имени, потом рассчитаемся.

Снова включив воду, Василиса рассматривала закутавшуюся в большое махровое полотенце сестру. Скрючившись на деревянной скамейке, Анфиса вжалась в угол с такой силой, что, казалось, никто не заставит её повторить печальный опыт посещения кабинки.

–– А если бы ты не заметила эту дырку? – прошептала она, не сводя растерянных глаз с упавшего на пол флакона шампуня. Крышка отскочила, и завораживающая жемчужно-терракотовая лужица медленно растекалась по деревянной решётке.

– Значит завтра заметила бы тебя на ю-тубе в самом чистом виде. Да не переживай ты так. Они, в целом, неплохие ребята, – Василиса снова наклонилась, подняла флакон, завернула крышку и поставила его на место. Затем провела ладонью по деревянной доске, проверяя качество заделанной дырки, и хитро подмигнув Анфисе, закончила: – Но только на минуту отвлечёшься, так и норовят сделать гадость. Мойся, он больше так не будет. Правда, Грибок.

Теперь уже и Анфиса ясно услышала тихое шуршание за стеной. После недолгого молчания невидимый «Грибок» расстроенно крякнул и прошептал:

–– Так Василиса Георгиевна, я же, типа, отошёл и не слышу.