Мишель Дарби - Ведьма

– Стой там, где стоишь! Не надо двигаться! Хотя нет, нет, лучше пригнись, задери повыше юбку… да, вот так… покажи немного задницу… Класс! Очень хорошо! Еще одно фото, мое сокровище, пожалуйста! – Умоляюще смотрели на нее глаза бойфренда.

– Я не хочу больше! Я устала. Это глупо! – Она одернула короткую юбку и умоляюще посмотрела на Гарри.

И что она в нем нашла? Лысый. Остатки волос на макушке были коротко пострижены и смешно топорщились «ежиком». Через пару месяцев ему стукнет полтинник. Герой-любовник. Да он просто извращенец! И как ему только пришла в голову мысль делать с ней «специальные фото»? И как только ему удалось внушить ей мысль на фоне старых цехов фотографировать ее голую задницу?

В их первый «пленэр» Гарри удалось сделать несколько откровенных фото с Полиной. Но когда он понял, что перегнул палку, они вернулись к нему домой. Полина сидела в зале на диване и листала журналы мод, а Гарри обрабатывал фотографии на компьютере.

Когда фотографии были готовы, они просмотрели их вместе.

– Эротика – это круто! – Сказал Гарри и пошел делать его «фирменные» бутербродики c сыром, колбасой, красиво нарезанными овощами и фруктами.

Полина рассматривала «шедевры» своего возлюбленного и думала о том, что хобби у него довольно странное.

После ПТУ Гарри работал на сталеплавильном заводе в Дуйсбурге прорабом уже давно и хорошо зарабатывал. Все деньги он вкладывал в путешествия, концерты и друзей. На момент знакомства с Полиной он уже два года как расстался со своей последней сожительницей Анжелиной. Питался он в кафе и ресторанах, потому что сковородки, кастрюли и прочую кухонную утварь Анжелина у него забрала. Уходя, она сказала Гарри: «У тебя свои друзья, у меня – свои».

Гарри снимал в центре города просторную трехкомнатную квартиру в новом доме с балконом на Реальшульштрассе. Отсюда было рукой подать до филармонии, театра, ресторанов и кафе, казино. Несмотря на то, что Дуйсбург был индустриальным городом, культурная жизнь его бурлила. Гарри не любил подолгу засиживаться дома, он постоянно гонялся за новыми впечатлениями, с жадностью впитывал в себя яркую, веселую жизнь, приносящую наслаждение.

В зале у него была новая черная полированная мебель, удобный зеленый с желтым диван, на полу – серый ковер. При входе в зал слева стоял черный лакированный стол и шесть с высокими спинками стульев, на которых он любил развешивать свои рубашки. Он неизвестно откуда притащил домой женский манекен, который одел в черные чулки с поясом, короткую кожаную черную юбку Анжелины, а также кожаный черный корсет и парик с белыми завитыми в локоны волосами. Манекен звали Паула. Гарри с ней каждый раз здоровался, заходя в квартиру. Паула отражалась в большом зеркале, которое висело на стене в зале.

На вопрос Полины о том, какую роль в его жизни играет этот женский манекен, Гарри отвечал, что вот, мол, все-таки женщина в доме, но не качает права, всегда молчит, одета в одно и то же и всегда довольна.

Еще в квартире Гарри были искусственные цветы. Гарри нравилось, что их не нужно было поливать. Они всегда оставались зелеными и радовали глаз хозяина.

Животных и детей Гарри тоже не любил. В одной из своих очередных поездок он купил против них грозное оружие – рогатку и положил ее на видное место. Своих детей у него не было.

На стеклянном журнальном столике возле дивана они с Полиной иногда пили красное вино. Телевизор в квартире был, но сломанный, так, для мебели. Гарри считал, что просмотр телевизора – это пустая трата времени.

В другой комнате Гарри обрабатывал фотографии, в ней хранились сувениры со всех концов света. На стене висела карта мира с сотнями воткнутых в нее флажками, так он обозначил места, в которых побывал. Рядом с картой в рамке под стеклом была коллекция купюр из разных стран мира. В комнате стояли маленький диван, сервант и кресло восьмидесятых годов.

Спальню Гарри обставил с любовью. Вдоль стены стоял серый до потолка шкаф с зеркалом посередине. Напротив зеркала – большая железная кровать с прикрепленной по углам рамой и обвитая по периметру наверху красной занавесочной тканью. У кровати по обе стороны стояли одинаковые ночные столики. Гарри кормил Полину в постели бутербродами и увлекал в дебри плотской любви. Возможно, влюбившись, она могла была быть счастлива, даже несмотря на то, что Гарри очень редко целовал ее и никогда не обнимал на людях. «Мужчины – народ суровый», – думала она и своей нежностью, вниманием и теплом старалась растопить лед в его глазах, пригладить упрямый ежик волос.