Владимир Голубченко - Сокровище ордена Еретиков

– То есть, в жизни выдающегося ученого-историка не было ничего важного? Работа, студенты? Неужели совсем ничего? Семья, друзья, любимая кофейня, кот? – немного помолчав, София медленно добавила: – Девушка?

– К сожалению, хотя теперь, наверное, к счастью, моя прошлая жизнь – это пустота. Так что да, я действительно рад, что все так случилось. Вряд ли еще кому-то из моих коллег, приходилось совершать побег через багажное отделение самолета, сменить имя и отведать то недоразумение, которое твой друг обозвал лучшими булочками во всей Франции! – выдержав долгую паузу профессор добавил: – За последние три года моей жизни, событий в ней было на порядок меньше, чем за эти несколько часов.

Заканчивая фразу, историк поймал себя на мысли, что он наконец смог успокоиться и тот, неловкий момент с аварией уже не довлел над ним. Удостоверившись, что дорога впереди не предвещает очередных неприятностей, историк взглянул на Софию, которая продолжала сидеть с закрытым глазами.

– К тому же компания в которой я переживаю все перипетии этого приключения на редкость приятная! – Южин понимал, что комплимент получился слишком топорным и совершенно неуместным, но удержаться не смог. Взирая на умиротворенное лицо Софии, освещенное мягкими лучами осеннего солнца, историк просто не смог промолчать и слова вырвались сами собой.

– Хорошо, что Питер не слышал твоего мнения об этих булочках! – София предпочла оставить спонтанный комплимент спутника без ответа, хотя, его почувствовала, как щеки зарделись и ей стоило больших усилий, скрыть предательски проступившую улыбку.

– Питер… Он говорил правду? Ну, на счет Мозамбикского происшествия? – Южин с готовностью принял новый курс разговора.

– А есть сомнения?

– Ну, звучало достаточно правдоподобно… Кроме того, на редкость удивительные обстоятельства нашего с тобой знакомства… – историк непроизвольно коснулся щеки, к которой несколько часов назад громила Планкина приложился косматой ручищей: – Заставляют ему поверить!

– Господин Беркли забыл упомянуть, что именно из-за него мы вообще взялись за это дело и пошли совсем не подготовившись.

– У вас был роман? – удивляясь своей собственно настойчивости, спросил Южин.

– Наглости тебе не занимать, Иван! – удивленно выпучив глаза воскликнула София, но не оставила бестактный вопрос без ответа: – Хотя какая разница. Да, у нас с Беркли была… Некоторая история.

– Не сошлись характерами?

– Не сказала бы. Просто я прострелила ему ногу и оставила гнить в африканской тюрьме. После этого, все как-то не заладилось… Ну знаешь, эти вечные обиды мужчин! – заканчивая фразу, София игриво ткнула Южина в плечо.

– Странно и чего это он так обиделся… – улыбнувшись поддержал Софию профессор.

– На самом деле все закончилось гораздо раньше, а в Мозамбике произошло неминуемое и давно назревающее.

– Давно назревающее? Ты всегда так разрываешь свои отношения?

– Конечно… – буднично ответила София и вновь откинулась на сиденье: – Так что будь осторожен! – спустя пару мгновений, не открывая глаз, добавила София.

Брюссель, Бельгия

15 сентября 2021 года, 17:01

За оставшиеся два часа Южину пришлось вновь проверять нервную систему на прочность. Проходя пограничный контроль двух супротивных стран, историк не на шутку разволновался, представляясь новым именем и пользуясь вновь приобретенными документами. Но как оказалось, Натан Моро, был не просто ширмой, новая личность была более чем настоящей. И после пяти минут бюрократических проволочек, машина под управлением новоиспеченного гражданина Франции въехала на территорию Бельгии, и Брюссель встретил парочку беглецов ярко алыми лучами солнца, клонящегося к закату.

Дорога по узким улочкам столицы Европейского союза должна была занять еще не меньше полу часа. В это время, София неотрывно вглядывалась в голубой экран телефона. Она ожидала подробных инструкции от нанимателя к получению денежных средств и передаче артефакта. Девушке хотелось, как можно скорее распрощаться с этим делом, после чего окончательно исчезнуть из поля зрения Планкина. София прекрасно понимала, что такой человек вряд ли отступится и готова была некоторое время залечь на дно. А три миллиона, обещанные ей, за вычетом причитающейся историку компенсации, были бы отличным подспорьем для этого.

Спустя три минуты после отправки сообщения о готовности к передаче, София получила ответ: