Николай Липницкий - Катастрофа. Я вернусь

– Куда отвозят?

– В какое-то хозяйство. Прекрасной этой… Как её? Клеры.

– Клео.

– Один чёрт. Рабами, короче, будем. На плантациях, как негры.

Сашка отошёл в сторону и потрясённо покрутил головой. Неужели это всё? Конец свободе, конец, вообще, всему. Бесправная скотина, обязанность которой – пахать, пахать и пахать, пока не сдохнешь. А Зойка? Она так и ждёт его там, в склепе. И верит, что Сашка вернётся за ней. Может, отсюда можно сбежать? Парень огляделся по сторонам. Большой зал с разметкой на полу, воротами по сторонам, трибунами для зрителей, отделёнными от игрового поля сеткой, и большими окнами за трибунами. До окон, бы, как-то, добраться. Там, глядишь, и можно выскользнуть.

Рука потянулась к карману, в котором лежал пистолет. Хорошо, что их не обыскивали. Наверное, они думали, что у общинников только ружья и обрезы. Хотя, ножи, ведь, никто не отменял. А ножом при должном умении не меньше бед натворить можно. Скорее, захватчики понадеялись на свои автоматы, а обыск ещё впереди. Действительно, что Саня мог сделать своим стареньким ПМом? Только застрелиться. А стреляться нельзя. Его Зойка ждёт. Как бы то ни было, а, если бежать, то, только, в окно. Через двери не получится. Пока их вели в этот спортзал, он видел, сколько людей в этом дворце. С пистолетиком, точно, не пробиться. Сразу изрешетят в дуршлаг. Остаётся окно.

Делая вид, что просто прогуливается по полю, Санька подошёл к сетке и посмотрел сквозь крупные ячейки.

– Эй! – крикнул ему один из двоих охранников, сидящих на трибуне. – Ты чего тут шаришься? А ну, пошёл отсюда!

Что-то в этом охраннике показалось Сашке знакомым. То ли голос, то ли манера двигаться. Однозначно, Санька его встречал раньше. Вместо того, чтобы послушно отойти в сторону, Санёк приблизился к сетке вплотную и уставился на него.

– Ты не понял, что ли? – наглость парня взбесила охранника, и тот, перехватив автомат поудобнее, принялся спускаться с трибун с явным намерением наказать непокорного пленника.

И, тут, Сашка его узнал. Бывший одноклассник, с которым он проучился с первого по девятый класс. Санёк, потом, ушёл в колледж, и они, с тех пор, больше не пересекались. И, вот, встретились.

– Валерка? – тихонько, боясь ошибиться, проговорил Сашка.

– Да, – опешил охранник. – А ты, кто такой? Откуда меня знаешь?

– Не узнаёшь?

– Погоди. Санёк? Ты, что ли?

– Я.

– Вот дела! Не ожидал.

– А кто ожидал? Ты мне скажи, что тут творится-то?

– Погоди.

Валерка сделал вид, что ударил Санька стволом автомата сквозь сетку, не торопясь, с ленцой, поднялся наверх, к своему напарнику и, о чём-то с ним переговорив, отправил его из зала. Дождавшись, когда тот скроется в дверях, быстро спустился вниз.

– Времени мало. Слушай и не перебивай. Короче, ты попал. Прекрасная Клео – крупный землевладелец и садистка. Недалеко, за городом, в пойме реки, она организовала крупное хозяйство. Выращиваются овощи, фрукты, на фермах разводятся коровы, овцы, свиньи и козы, а на полях – злаки. У неё своя, хорошо вооружённая и обученная армия, которая следит за повиновением рабов и защищает ферму от нападения. Продукты свозятся на пристань, откуда на кораблях отправляются в крупные человеческие колонии на побережье моря в обмен на товары, изготовленные до катастрофы и горючее для техники и генераторов.

Санька хмыкнул. Действительно, на побережье легче выжить из-за возможности ловить рыбу для пропитания, поэтому, крупные колонии появились именно там. Они и сами основали свою общину в квартале от реки.

– Наши поисковые группы мотаются по городу и отлавливают таких, как вы, бродяг, которых отвозят на ферму для рабского труда. С фермы убежать невозможно, а в таких нечеловеческих условиях рабы долго не живут, – продолжал Валера. – Ну и, плюс, садистские развлечения Прекрасной Клео. Те, на кого она обратила внимание, больше трёх часов не живут.

– И, что, она, действительно, так прекрасна?

– Красивая, стерва.

– Мне нужно убежать.

– Сам думаю, что делать. Но, ничего в голову не лезет.

– Валерка, мне бы до окон добраться, а там, сумею убежать – хорошо, нет – к тебе никаких претензий.

– Я подумаю.

– Думай, Валера, думай!

За окнами давно стемнело. Охранники притащили в зал прожектор и установили на верхнем ярусе трибун. Где-то за стеной затарахтел генератор, прожектор зажёгся, и луч упёрся в потолок, освещая пространство рассеянным отражённым светом. Светло не стало, но образовавшийся полумрак позволял беспрепятственно наблюдать за пленниками. Только в районе трибун было темно. Там, в тени, время от времени угадывалось движение, когда сидящие на трибунах охранники перемещались с места на место. Пленники улеглись прямо на пол и уснули.