Наталия Речка: Дело об исчезнувших золотых слитках

Наконец, все устроились вокруг стола и воззрились на Григория и Виктора. Григорий Михайлович раздумывал, подняться ему или остаться в кресле, и в итоге выбрал кресло. «Кто бы сомневался», – молча позлорадствовал наблюдательный Зайцев. Борцов начал свою речь:

– Всем доброе утро. Извиняюсь, что собрал вас в такую рань. Знаю, приехать сюда к девяти утра в выходной день для некоторых настоящий подвиг. Но я не настроен терять время, чем раньше начнем, тем быстрее закончим. Итак, я – частный детектив Борцов Григорий Михайлович, меня нанял один из вас для расследования причин смерти Анатолия Геннадьевича и Георгия Анатольевича. А это мой помощник Зайцев Виктор Васильевич. Мы оба имеем опыт работы в органах внутренних дел. Мне приходилось общаться с Анатолием Геннадьевичем при жизни. Без сомнения, это была неординарная личность, великий ученый, интересный человек. Даже, если со стороны вашей семьи ко мне бы никто не обратился за помощью, я бы всё равно рано или поздно проявил любопытство и занялся тем, чем собираюсь заняться сейчас. – Борцов хотел продолжить, но его бесцеремонно перебили.

– Кто вас нанял, молодые люди? – подала голос Даниэла.

– Один из вас, – невозмутимо повторил Григорий.

– Ясно, кто! Тетя Женя всё ещё хочет расследовать дедушкино убийство, и я считаю, она правильно делает, – неожиданно заявила самая младшая из Светловых.

– Катя, помолчи! – цыкнула на дочь Елена Семеновна.

– А чего ты мне рот затыкаешь? Сначала дедушку убили, потом папу…

– Григорий… как Вас там? Не слушайте ее, она не понимает, что говорит, – почти крикнула Елена.

– Елена Семеновна, вне зависимости от того, что вы все скажете здесь, каждый из вас сможет поделиться своим мнением с нами наедине, – и он кинул взгляд на Зайцева.

– Съела? – бросила матери непослушная дочь. – Тетя Женя, это Вы наняли частного детектива? – Все посмотрели на Евгению Анатольевну. Она сидела, склонив голову и, вероятно, пребывала где-то далеко, в своих мыслях.

– Мне кажется, мы начали не с главного. Никто ведь не ожидал, что за первым несчастьем последует второе, – наконец, произнесла она. Зайцев силился понять, о чём она говорит, Борцов думал о том, что его подозрения подтверждаются.

– Женечка, зачем тебе это, подумай, – глаза Даниэлы мученически смотрели на Женю.

– Ты же во всём и виновата, – вдруг выдала Елена Семеновна, – измучила подозрениями моего мужа, постоянно шипела на него, обвиняла, вот он и не выдержал! Настроила дочь против отца, а потом и против матери!

– Никто меня не настраивал! – откликнулась Катя.

– Девочки, надо собрать волю в кулак и проявить здравый смысл, – решил вставить слово Алексей Анатольевич.

– Какой уж тут здравый смысл? Кто-то решил, что мы сами между собой не разберёмся, и нанял детектива. А потом кто-нибудь из нас попадёт в тюрьму, и это, именно это будет еще одним несчастьем, – произнесла Даниэла, погрузив нос в белоснежный платок с кружевом. На какое-то время установилась тишина. Слышно было, как тикают часы.

– Может, на сегодня хватит? – вздохнул Кирилл и, поднявшись из-за стола, подошел к бабушке. Борцов кивнул. Все стали потихоньку собираться. Зайцев пошел в туалет. Выходя из него, он услышал доносящийся из-за закрытой двери кухни голос Даниэлы: «девочка моя, ты же за ним ухаживала, на тебя первую подумают, вспомни, как ты травила Жору…». Как Зайцев ни напрягал слух, больше никаких слов различить ему не удалось. Продолжать стоять рядом с кухней, не привлекая внимания, было невозможно, и Витя скрылся в ванной. Шикарней ванной комнаты ему видеть никогда ранее не приходилось: черный кафель, огромное зеркало длиной во всю стену, на полочке под которым красовалось множество флакончиков импортного происхождения, белоснежная ванна с джакузи, а также душевая кабинка в углу. Хочешь – лежи балдей, массажируя тело струями воды, хочешь – наслаждайся контрастным душем. Круто жил старикан! – Витя, по понятным причинам, покидать чудо Мойдодыра не спешил, мыл руки и долго разглядывал причудливые маленькие корзиночки с искусственными ягодками в углу ванной. Когда он расстался с полотенцем и явил себя миру, а точнее появился в гостиной, там сидели только Григорий Михайлович и Елена Семеновна.

Вдова смотрела на Борцова заплаканными глазами и, как будто специально, чтобы они выглядели еще более красными, усердно терла их бумажным платком. Рядом на столе красовалось парочка таких же свернутых в мокрые комочки платочков.