Александр Гущин - Сокровища Каялы

Сменный морской экипаж судна «Каяла» в количестве 27 человек вылетал из Петербурга-Ленинграда в Лузитанию, в Лиссабон под новый наступающий 1995 год. Как старпом я решал организационные вопросы по прибытию полного состава экипажа на борт теплохода «Каяла». В Лиссабоне, где ошвартовалась моя горестная «Каяла» мы должны были сменить старый экипаж и направиться в бразильский порт Вифлеем в устье реки Амазонки. Точнее, теплоход должен был зайти в речку Пару, за грузом пилолеса для Испании. Сбор экипажа назначили в аэропорту Пулково, где 29 декабря 1994 года все познакомились. Представляясь капитану, я удивился его внутренней слабости. Казалось, капитан всё делает через силу. Был он каким-то подчинённым лицом, нежели капитаном. Более всего поразила супруга мастера. Мнилось, что она была в состоянии прострации. То ли провожала мужа-капитана на смерть, то ли сама собиралась умирать. Эти мысли пришли в голову в самолёте, когда был на подлёте к Любимой бухте. Я заметил: мастер как-то неестественно быстро выполняет просьбы видимо его друга, судового врача Махмуда Даргавса.

– Зомби,

– по-привычке, мысленно дал очередную кличку капитану зная: среди множества кличек приживётся наиболее характеризующая! И в аэропорту «Пулково», и в самолёте капитан-мастер молчал. Худой как женская сигарета доктор-врач говорил, не умолкая! Доктор Даргавс радостно требовал, чтобы его называли Айболитом. Махмуд-Айболит казался весёлым, добродушным человеком. Напоминал персонаж из произведения Стивенсона «Остров сокровищ». Прихрамывая, доктор бродил по самолёту и благожелательно угощал экипаж мятными, витаминизированными конфетами. Судовой врач приговаривал, налегая на букву «и», коверкая слово «Гиппократ»,

– Клянусь Гиппокритом, лучшие конфеты!

– Гзак-Гиппокрит,

– мысленно окрестил я судового врача. Но увидя в его правом ухе серьгу, я охнул, и поправился,

– Окорок! Сильвер!

Как рассказывал не высокий хромой Айболит-Сильвер: с поломаной мачтой в жестокий шторм он прошёл мыс Горн на парусном судне, оставив его по правому борту. Низкорослому, худому Даргавсу подошла бы кличка не Окорок, а Окурок. После того как я дал врачу имя «Сильвер-окурок» больше о капитане и докторе мысли не развивал. Мои категории мышления в то время были ориентированы на постоянную тонкой структуры равную бесконечной периодической дроби, что, по моему мнению, противоречило условию целых чисел длин волн де Бройля на орбитах электронов. По моим категориям мышления постоянная тонкой структуры была равна

1/128=0,0078125

единиц, то есть равна числу с конечным количеством цифр после запятой.

0,0078125пи=0,005859375ум.

3 / 0,005859375=512.

1 / 0,0078125=128.

512 / 128=4.

– Ядро атома радиусом четыре единицы!

– думал я, засыпая в роскошном кресле воздушного лайнера. Посасывая конфету Сильвера, размышляя о ядре и хитрых волнах де Бройля, я вскоре уснул. Не заметил, как приземлились в Лиссабоне. Португальский порт Лиссабон писатель Грин называл Лиссом. Один римский корень у слов Лузитания и Лисс. Ядерные и корневые загадки я люблю разгадывать!

Наутро мы добрались до «Каялы». Смена экипажей произошла в течение суток. Заодно закупил провизию на два месяца вперёд. Заказал я продукты по старой заявке старого экипажа. Цены были низкие. Агрессивный артельщик сменяемого экипажа заверял: продуктов хватит на три месяца, а не на два!

– Шустрый артельщик, вероятно «сексот», секретный сотрудник российских спецслужб,

– думал я.

– С такими продуктами, будете, как сыр в масле кататься!

– приговаривал артельщик.

– Поживём, увидим!

– отвечал я русскому spy-артельщику, направляясь с рапортом к капитану. Капитан в ясеневом кресле сидел за дубовым столом один. Мастер-зомби пил пиво. После доклада о готовности судна к выходу, я выложил перед капитаном сотню-другую долларов – половину десяти-пятнадцати процентной поощрительной ставки. Мелкий откат получают капитан и старпом за заказ продуктов от хитрецов-шипчандлеров-конкурентов. На моё удивление мастер сделал попытку отказаться от денег, безвольно отмахиваясь от предложенных долларов, но валюту всё-таки взял. Не брать деньги – не в правилах капитанов! Тем более – кавказских. Что-то здесь было не так. Уходя, я притормозил у выходной двери, закрыл её неплотно, прислушался.

– Зачем взял валюту?

– услышал вдруг голос доктора Даргавса,

– Зачем половина, возьмём позже всё!

– Будущий рэкет?

– задавал я сам себе вопросы,