Даниэль Дефо - Приключения Робинзона Крузо. Перевод Алексея Козлова

Нагрузив плот, я стал размышлять, как мне транспортировать его до берега, ведь у меня не было ни паруса, ни вёсёл, ничего такого, что могло бы помочь мне в этом, в то время, как даже самый слабый ветер или волна повыше могли опрокинуть моё утлое судёнышко.

Три вещи вселяли в меня хоть какой-то оптимизм:

1) во-первых, полный штиль на море;

2) наступившее время прилива, который нёс меня прямо к берегу;

3) небольшой, но ровный ветер, дувший по направлению к суше.

Разыскав два или три сломанных весла от нашей шлюпки и две пилы, топор и молоток, в дополнение к инструментам, найденным в сундуке, я отчалил от корабля вместе со своим грузом. Примерно с милю или около того плот шёл ровно, но потом я увидел, что меня сносит от места, где я выкарабкался на берег. Это навело меня на мысль, что течение прибьёт меня в бухту или к устью реки, где мне будет удобно причалить и выгрузить мой скарб.

Как я полагал, так и вышло. Прямо передо мной оказалась уютная бухточка, и приливная волна увлекла меня в неё, я лишь старался держать плот как можно ближе к середине потока. Тут я едва не потерпел крушение вторично, и случись такое, я бы его не пережил. Я имел дело с совершенно незнакомым побережьем, мой плот косо несло на песчаную отмель, а ввиду того, что другой край плота был не нагружен, то когда плот зацепило за берег, весь мой груз едва не рухнул в воду. Пытаясь спасти свои сундуки, я что было сил стал подпирать их спиной. Находясь в таком неловком положении, я никак не мог оттолкнуть плот, и целые полчаса сдерживал спиной сползавшие сундуки. Это продолжалось до тех пор, пока прилив несколько не выровнял плот. Вода продолжала прибывать, через какое-то время плот совсем выровнялся, и я истошно стал толкать его в середину течения. Меня несло всё дальше, пока я не попал в устье крохотной речки, и с всё возрастающей скоростью понёсся между двумя узкими берегами, подгоняемый усиливающимся приливом. Я осматривал внимательно берега, пытаясь вычислить место, где мне удастся причалить без катастрофических происшествий. Я ещё грезил надеждой со временем поймать какое-нибудь судно, и не хотел причаливать в отдалении от моря, поэтому стремился держаться какого-нибудь из берегов.

Наконец справа от бухты мне попался небольшой затон, к которому я и повёл свой плот. Орудуя одним весло, я с трудом повернул плот и буквально втолкнул его в этот узкий прогал. Но и здесь мой груз был в опасности: передо мной громоздился такой крутой берег, что мне приходилось задирать голову. У меня не было ни малейшей возможности причалить, чтобы не опрокинуть плот во время удара о берег, и мне оставалось только надеяться на максимальный подъём воды. Упираясь веслом в дно и используя весло в качестве якоря, я всеми силами сдерживал плот, потихоньку подвигая его к относительно ровной площадке на берегу, надеясь на момент, когда площадку закроет вода. Так и вышло в конце концов. Когда вода достигла своего максимума и мой плот ушёл под воду едва ли не на фут, я отчаянным рывком затолкал его на эту площадку, быстро привязал плот к двум с двух сторон воткнутым мной в землю обломкам вёсел. Теперь мой плот, и, самое главное, груз на нём, оказались в относительной безопасности.

Теперь следующим моим шагом был осмотр окрестностей. Мне надо было найти сухое, удобное место для устройства жилища, где можно было бы сложить своё добро, обезопасив его от любых посягательств.

Я даже мне пытался понять, куда меня занесло, на остров или материк, я не знал, обитаема ли эта суша, я не знал ровным счётом ничего. Грозит ли мне близкая опасность от хищников, или нет? Примерно в миле я выделил из целой череды мелких возвышенностей, тянувшихся на север, крутой, высокий холм. Вооружившись охотничьим ружьём, взяв пистолет и пороховницу, я, недолго думая, двинул на разведку. С немалыми трудностями, преодолев кучу препятствий, я в конце концов взошёл на гору, и моим глазам открылся вид, который испортил мне настроение: я узрел, что попал на остров, с вершины которого не видно никакой земли, кроме двух островков и нескольких удаленных, торчащих из воды каменных гряд. По виду мой остров не населён, не было никаких свидетельств культурной деятельности человека, и кроме, может быть,, диких зверей, на нём никого не было. Впрочем, пока что я не видел и ни одного дикого зверя. Я отметил, какое огромное количество птиц населяет этот остров, но среди них не было ни одной породы, которую я мог бы идентифицировать, таким образом я был в неведенье, какие из них годились мне на обед, а какие – нет. Повернув назад, я подстрелил какую-то крупную птицу, токовавшую у опушки леса на дереве. Я с гордостью подумал, что возможно, это первый залп, который был здесь произведён со времён сотворения мира. Не успел я пальнуть из ружьяь, как над лесом взмыла огромная туча всяких пернатых. Таких криков я ещё никогда не слышал. Ни одну из них я не знал и поэтому обозвал убитую птицу «соколом», на которого она была похожа цветом оперения. Птица была очень когтистая, и на ногах у неё оказались острые шпоры. К сожалению мясо её оказалось несъедобным и имело мерзкий вкус и запах.