Сергей Михайлов - Колыбель качается над бездной

– Нет, погоди! – Этот маньяк преградил мне путь и не пускал. Тупоголовый! Да как он не понимает!.. – Да что с тобой, брат? У тебя глаза бешеные. Не иначе, как озёрная водичка реакцию дала.

И тут вдруг в голове что-то треснуло – и наваждение словно рукой сняло. Всё разом схлынуло – и рекламные концепции, и гениальные идеи, и судорожное биение сердца, и желание куда-то бежать.

– Компот, – сказал я. – Компот дал.

– Что компот? – переспросил Дмитрий, с явной опаской поглядывая на меня. Уж не свихнулся ли я окончательно?

– Не водичка озёрная, а компот из столовки реакцию дал. Я всё понял.

Да, на смену наваждению пришло прозрение. Я действительно всё понял. Словно щёлкнуло что-то в мозгах, включился свет – и ответ на мучивший меня вопрос родился сам собой.

– Обычный компот, который нам в столовой дают. В котором повар ноги моет. – Я мрачно рассмеялся собственной идиотской шутке. – В нём причина, в нём весь корень зла. Извини, мне действительно пора. Надо кое-что проверить. После расскажу. А ты пока покумекай над таким вопросом: почему в столовой за каждым клиентом закреплён персональный столик? Более того, персональное место? Ведь ассортимент единый для всех, да и меню особыми изысками не отличается. Ага, озадачил я тебя!..

Я забежал в столовую, определил ближайшую цель, выхватил стакан с компотом из-под носа у опешившего аборигена, в тот момент подбиравшего с тарелки последнюю макаронину «по-флотски» и уже готового перейти к третьему блюду, и выскользнул обратно. Осторожно, чтобы не расплескать мутно-лиловую жидкость, домчался до химлаборатории, где обычно «химичила» моя Лена, и ворвался к ней, словно вихрь.

– Надо определить химический состав этого пойла, – переведя дух, сказал я. – Ленок, это очень важно, сделай это для меня.

Лена внимательно посмотрела на меня, сдвинула брови к переносице, как будто силясь что-то вспомнить, в глубине её глаз мелькнула едва уловимая, но такая знакомая, давно забытая искорка. Неужели?.. Нет, искорка погасла, фокус снова сбился, на губах вновь замаячила пошленькая улыбочка. Моя благоверная молча взяла стакан с компотом и, не задавая никаких вопросов, начала колдовать над ним.

Результат не заставил себя ждать. И от этого результата мне стало не по себе. В глубине души я всё ещё надеялся, что ошибся, но Лена развеяла мою надежду, словно солнечный луч утреннюю дымку над деревенским кладбищем.

Мысль о том, что нам что-то подмешивают в компот, пришла неожиданно. Решил не тянуть резину и проверить. Стащил стакан с компотом из столовой, с первого попавшегося столика, и отнёс его в химлабораторию на анализ. И что же там обнаружилось, в этом компоте? Сильнодействующее психотропное вещество, корректирующее мозговую деятельность и избирательно действующее на определённые функции головного мозга, включая блокировку памяти (отдельных её ячеек) и стимулирование творческой активности в весьма ограниченном диапазоне приложения. Кстати, полностью блокировалась половая функция. Секс из обихода колонистов исключён как вредная привычка, оказывающая негативное воздействие на творческие процессы. Мощные механизмы сублимации направляли потенциал нерастраченного либидо моложавой учёной братии (обоего пола) исключительно в русло научного творчества.

Вот такие дела. И этим пойлом поили всех обитателей городка, включая мою Лену – отсюда её странное поведение и гипертрофированная страсть к научным изысканиям. Именно это ядовитое пойло и заставило мой мозг выплёскивать идиотские рекламные прожекты, именно оно обострило мой творческий потенциал в сфере обычного приложения моих интеллектуальных способностей – то есть в сфере рекламного бизнеса, где я чувствовал себя как рыба в воде.

Да, этим пойлом поили всех обитателей городка. За исключением двух человек: меня и Дмитрия. Это было ясно даже и без химических опытов.

Вот этот факт и смущал меня больше всего. Кому-то, кто дёргал нас за ниточки и разглядывал через окуляр микроскопа, почему-то было важно сохранить нас в твёрдой памяти и здравом рассудке.

А когда я чего-то не понимаю, мне становится не по себе.

В этом перевёрнутом с ног на голову мире, где время умерло, солнце погасло, а вечность навсегда заморозила возраст здешних обитателей, невольно нарушается и хронология моего повествования.

Нарушается? Не может быть нарушено то, чего не существует, – возразят мне. И будут правы. Поэтому я с чистой совестью возвращаю мою историю вспять и начинаю с того момента, когда мы с Леной только-только переступили порог этого мира, где время умерло, солнце погасло, а…