Михаил Лызлов - Черный осьминог

Раненый тяжело дышит, мечется и что-то бормочет во сне. Вот резким движением он садится на кровати, встает и пробует идти. Сиделка и фельдшер бросаются к нему и схватывают его под руки. Он вырывается, падает на пол, увлекая за собой державших его.

Фельдшер и сиделка поглощены возней и не слышат легкого сверлящего звука, идущего откуда-то со стороны окна. Чья-то рука в черной резиновой перчатке осторожно надавливает на стекло и вынимает его. Вот поднята и задвижка.

В комнату мягкими прыжками вскакивают два человека в масках и, сжимая что-то в руках, бросаются к барахтающейся на полу около кровати группе.

Ни фельдшер, ни сиделка не успели опомниться, как к их лицам были прижаты губки, пропитанные хлороформом.

Короткую борьбу сменяет тишина.

Люди в масках, привязав платками губки, встают, а за ними встает и Завойский, до сего времени игравший роль умирающего.

Слабости как не бывало. Он отдает шепотом какие-то приказания, которые почтительно выслушивают его освободители.

— Как обстоят дело с внешним караулом? Снят ли или еще нет?

— Все сделано. Иначе мы не могли бы проникнуть к вам.

— Каким способом ликвидирован караул?

— Вот этим, — ответил один из замаскированных, показывая на какую-то коробку, висящую у него на спине. От коробки отходила длинная резиновая трубка с зажимом.

— Что это?

— Неужели не помните? Это баллон с тем самым усыпляющим газом, которым немцы не один раз угощали нас на фронте. Средство верное, действует без ошибки и следов не оставляет.

— А как же вам удалось пустить газ на чекистов?

— Это было трудновато, но все же мы справились. Пришлось путешествовать по крышам. Хорошо еще, что темь непролазная, да ветер сильный. Взобравшись на крышу, мы и угостили ваших караульщиков усиленной порцией. Скоро не проснутся.

— Однако, довольно. Поговорить мы успеем всегда. Надо выбраться отсюда, и как можно скорее.

Завойский осторожно выглянул в окно. Сонные улицы были тихи и спокойны. Часовой у наружных ворот спал, сидя на ступеньках крыльца.

Все предвещало удачу.

— Товарищ Когортов, можно к вам на минутку?

— А, это вы, доктор. Хотя я и очень занят, но минутку урвать могу. Заходите и говорите, в чем дело.

— Я по поводу того раненого белогвардейца, который называет себя Завойским. В его состоянии заметно резкое ухудшение, и если так пойдет дальше, то он долго не протянет.

— Как так! Да ведь вы же мне докладывали сегодня, что он безусловно поправляется. Почему же теперь все так сразу изменилось?

— Товарищ Когортов, я уже старый врач, видел много ранений, будучи участником японской и германской кампаний. И все же я не стыжусь сказать, что для меня совершенно непонятны происшедшие изменения в здоровье раненого. Может быть, вы сами зайдете посмотреть на него?

— Непременно зайду, вот только просмотрю еще несколько срочных докладов.

Закончить дела Когортову удалось только в первом часу ночи. Голова раскалывалась от напряженной работы. Хотелось побыть хоть немного на свежем воздухе.

«Да, чуть не забыл: надо зайти еще в госпиталь, посмотреть, что это приключилось с раненым белогвардейцем».

Вышел на двор и столкнулся с тремя ребятами из батальона, которые шли сменять караул у лазарета.

Пошел вместе с ними. Вот уже и госпиталь.

— Стой, — шепотом остановил Когортов идущих. — Кто это лежит у крыльца? Не помню ни одного случая, чтобы кто-либо из наших ребят когда-либо заснул на посту. Что-то неладно. Приготовьте винтовки и стойте здесь, в тени, и тихо, а я один пойду вперед.

— А у вас есть револьвер? — спросил один из караула.

— Целых два, — ответил Когортов и, прижимаясь к стене, стал осторожно продвигаться к крыльцу.

Вот уже не больше десяти шагов отделяют его от лежащего человека.

Легкие, заглушенные чем-то мягким шаги во дворе. Наган слился с рукой. Глаза зорко смотрят вперед.

Какая-то черная фигура спокойно вышла из ворот, за ней другая, третья. Склонились над лежащим.

Тихо, стараясь не производить шума, Когоргов вытянул руку с наганом, прицелился старательно и выпустил один за другим три выстрела. Двое упали, третий обернулся, отстреливаясь, побежал в сторону Большой Московской.

Выстрел из винтовки — и бежавший с размаху врезался головой в землю.

На выстрелы выскочили несколько дежурных сотрудников Губчека. Принесли фонарь, пришел доктор, осмотрел упавших — все были убиты наповал.