Владимир Козлов - Горькое молоко – 1. Золотой брегет. Тюремный шлейф

Они вышли из больницы. У входа стоял автомобиль «Волга». На переднем сиденье, рядом с водителем сидел дядя Гриша:

– Что крестник, очухался? – вместо приветствия спросил он, – кто, тебя пописал?

– Есть одна сявка из Куйбышева. Монтёром обзывают. На железке промышляет мелочью. Вспомнил старые лесные обиды и по шушарски ударил.

– Сейчас подождём немного, друг мой Керн подъедет. «Этот абориген «Карты мне свои покажет», – сказал Часовщик.

…Керн подъехал на такси. Это был жилистый мужчина, с железными зубами во рту и с разрубленной пополам губой.

Он поприветствовал всех сидящих в машине и сказал:

– Поезжайте за мной, перекусить сытно надо.

Волга устремилась за такси.

Такси остановилось около добротного бревенчатого дома:

– Машину загоняйте во двор и проходите в дом, отдыхайте, а утром со свежими силами тронетесь в дорогу.

Волга заехала во двор, где у забора возвышалась большая поленница дров, и рядом стояли неказистые козлы для распилки дров. Двор был небольшой и ухоженный. Он был очищен, полностью от снега и на земле не валялось ни одной соринки. Даже около забора, где были сложены дрова, следы метлы невозможно было не заметить. Ясно было одно, что в этом доме присутствует хозяйская рука.

Дверь им открыла женщина с большой косой, собранной в пучок на голове. Все прошли в дом, кроме дяди Гриши и Керна. Они остались на крыльце.

Дядя Гриша, прикатил на своей тележке, когда стол дымился от наваристых горячих щей. Домна, – так звали хозяйку дома, суетилась около стола, не разрешив Манане помочь ей:

– Кушайте всё, что стоит на столе, и отдыхайте. Пиво и водка в холодильнике, если что надо будет, позовёте меня. Я пойду во времянку к себе, прилягу.

– А почему она с нами не осталась? – спросила Манана, когда дверь за Домной закрылась.

– Сытая она, – засмеялся Аркадий, – в этом доме не положено много вопросов задавать, как понимаю я.

– Правильно Аркаша понимаешь, – отстёгивая свою коляску, вторил ему Часовщик, и ловко подтянувшись за спинку стула, он занял сидячую позицию.

Они все выпили и плотно поели. Иван уснул на коленях Мананы, на старой кушетке. Аркаша устроился спать в соседней комнате. А дядя Гриша сидел за столом и смотрел телевизор, не забывая периодически наливать себе водочки.

Проснулся Иван от грохота падавших стульев. Он подумал, что Часовщик перебрал и свалился на пол, но когда открыл глаза, то увидал валявшего на полу Монтёра и парня, который был с ним в буфете. Манана тоже проснулась и встревожено смотрела на новых гостей дома.

Из другой комнаты вышел заспанный Аркадий.

– Вот и мясо привезли? – сказал он.

Монтёр, увидав на кушетке бледнолицее лицо Беды, подполз к нему на коленях:

– Беда прости, я не хотел тебе за падло делать.

– Убери свои руки от меня ишак паршивый, – прохрипел спросонья Иван.

На Монтёра противно было смотреть, но Ивану приятно было, как он перед ним унижается. Это чувство непередаваемое, когда приходит час расплаты подонка и врага. Это чувство стирает полученные раны от злодея, придаёт новые силы. А главное вкачивает в человека веру в справедливость и уверенность, что зло неминуемо будет наказано, – так в эту минуту думал Беда.

– Дочка, – обратился Часовщик к супруге Ивана, – подожди нас в соседней комнате, а мы здесь потолкуем.

Манана встала и прошла в другую комнату.

В это время Монтёр получил удар ногой в бок от Аркадия.

Второй парень лежал на полу, не поднимая головы:

– Их можно не долбить уже, мы по дороге несколько раз привал делали для профилактики почек, – сказал Керн. – А этот, – кивнул он лежавшего на полу парня, – в штаны наделал сволочь. Это он соизволил ножичком побаловаться по указке Монтёра.

– Ты знаешь, про сволота противный, сколько стоит его нога? – спросил Часовщик у Монтёра.

– Я всё возмещу, я работать буду. Простите меня? – плакал Монтёр.

– Ты говорят, пат объявил моему крестнику, а мы тебе мат объявляем, – соскочил Часовщик со стула на свою коляску. Закрепив её ремнями, он подъехал к парню, распластавшему на полу. Взяв его за волосы, дядя Гриша приподнял не голову, а хорошую отбивную с кровью.

– Полюбуйся на своего самурая, – сказал он Ивану.

Услышав шум, в комнату вернулась Манана:

– Ему надо помощь оказать, – проявила она сердоболие.

– Домна окажет, – сказал Керн.

– Аркаша ты выспался? – отпустил Часовщик голову парня на прежнее место.

– Я как вновь на свет народился, свежий и блестящий, – ответил Аркадий.