Мария Новик - История одной тени

Менас, как всегда, не спешил. За глаза многие называли его личным мучителем костлявой Сборщицы, потому что от ранения до лечения проходило много времени. За этот период бедолаги успевали вдоволь накричаться, наплакаться, подержать в руках свои внутренности и потерять сознание от боли. Арай нарочито медлил, будто позволял воинам узнать, как выглядит смерть, и только потом вырывал несчастных юнцов из её ледяных, лишённых кожи и жил ладоней.

– Тебе сенного столба мало, Торай? – раздалось ворчание пожилого лекаря. —Косишь всех без разбору, как траву в пологодье! И это меня зовут истязателем на службе у Смерти? Кажется, этот титул нужно со всеми почестями пожаловать тебе, Турн.

Под бесконечное ворчание Менас присел рядом с Вельгаром, лежавшим на кровавом песке, засучил рукава длинного халата и простёр над телом руки. Он ненадолго замер, а потом достал из кармана небольшую склянку, привычно откупорив её зубами. Запах свежескошенной травы, едва уловимый, сменился гнилостной вонью, а после развеялся, оставив после себя аромат хвои. Несколько капель лекарской настойки подготавливали рану к заживлению. Стоило окропить ровные края жидкостью, как тут же та зашипела и начала испаряться.

– Больше будет по сторонам смотреть, – перекрикивая громкий стон Вельгара, грубо отозвался Турн.

– Ага, как же, усмотришь за собой. Ты же шустрый, как амбарная рынь. Вреда много, а за хвост поймать ещё никому не удалось! – хохотнул Менас, тряхнув ладонями.

У старого арай не сразу получалось призвать магию исцеления. Он с трудом помнил, как его звали, а тут приходилось лечить такие глубокие раны. Не навредил бы однажды. Турн решил, что пора отпустить Менаса на покой. Лекарь давно грезит о Храмерии, прекрасных садах и домике рядом с водопадом. Спустя добрых шесть отликов бывший лариимец наконец-таки сможет вернуться домой и завершить жизненный цикл.

За долгие сроки Менасу так и не удалось оставить после себя добротное потомство. Кого-то сожрали звери, кто-то пропал в лесу или свернул себе шею. Кто-то сгинул в горах или в пустыне. Судьба забрала у рода Генарт шанс на продолжение. Последний из рода умрёт на своей родине. Турн как никто понимал Менаса, его желание хоть что-то сделать для себя и для туаримцев. Но… пора. Как бы арай ни противился, нужно поставить точку в длинной летописи.

Лечение было недолгим, но даже оно смогло вызвать на лбу Менаса лёгкую испарину. Всё же тяжело ему давались такие действия. Он встал, покачнулся, выдохнул, а потом ушёл восвояси, бросив короткое: «Выживет». А Вельгара, всё ещё тёмного, как лунный камень, взяли под руки несколько воинов. Они вели его к храму, по очереди порицая и читая нравоучительные лекции о правильном сражении.

Турн смотрел им в след и качал головой. Кажется, этот глупый и самонадеянный храбрец так и не научится быть тем, кем ему полагается. Как и все они.

« Ты сам был таким », – пронеслось в мыслях насмешливое послание Киросы.

« Он не усвоил урок, Вахди », – подумал Турн скорбно.

« Усвоит , – настойчиво парировала она. – Как и все они ».

Вздохнув и снова покачав головой, Турн приказал оставшимся воинам разойтись, а сам направился в храм. Илсаян поднимался всё выше, и нужно было помочь Ифии с приёмом гостей. Сегодня их будет много. Несмотря на заложенные правила, Турн редко их соблюдал. Его жена уже не так сильна, как прежде. В памяти тут же всплыл образ смуглой руат с обворожительной улыбкой и тонким станом. Она осчастливила Турна, подарила то, ради чего он готов был отдать жизнь. За это он благодарил не только иррам 8 8 Иррам (Oerram) – любимый, любимая. Так называют друг друга супруги, находящиеся в браке. , но и множество раз саму Киросу. И не перестанет благодарить, потому что именно Вахди Земли дала надежду и силы на новую жизнь, пусть и забрала магию.

Внутреннее убранство храма заставляло только смотреть по сторонам с благоговейной улыбкой. Могучие колонны, обвешанные кристаллами, держали стеклянный свод, по периметру волновались кругами несколько пространственных карманов. По стенам шла причудливая роспись древними рунами. Будь у него магия, Турн снова посмотрел бы на то, как старинные тексты вспыхивают разными оттенками коричневого. Он воспроизвёл в памяти этот момент, и последние тревоги за сегодняшнюю неудачу и рассеянность Вельгара улетучились, словно это место, как и прежде, лечило его, высасывало всё плохое, что успело накопиться.