1 ...7 8 9 11 12 13 ...31 – Уходим, ребята! – прокричал Рюха где-то внизу улицы. С крыш домов, словно горох, посыпались мальчишки. Они нагло корчили моряку рожицы и, радостно гогоча, быстро разбегались в разные стороны.
Олсандр грязно выругался, разглядывая оставшуюся в его руках одежду.
– Видимо, не судьба тебе, дружище, обрести счастье с любимой женщиной!
Скорее всего, Олли был ограблен или даже убит. Возможно, сейчас его бездыханное тело валяется где-нибудь в городской канаве или в лесу за городом.
– Мне очень жаль тебя, парень! – посочувствовал юноше моряк. Он аккуратно сложил дорогое платье в свой дорожный мешок. – Так всегда бывает! Стоит только подумать, что мечта сбылась, как на дороге появляется такой вот недоумок Рюха и портит все, что только можно…
Выйдя за стены города, Олсандр с облегчением вздохнул. Он не любил суету каменных городов и толпы любопытных зевак. Теперь на его пути встречались лишь редкие путники или запоздавшие торговцы. В одиночку они опасались откровенно рассматривать дивного коня и его хозяина, ведь благодаря своим размерам и физиономии хаттхаллец не располагал к расспросам и мог спокойно без задержки продолжить свой путь.
Природа, а позже и жизненные перипетии одарили Олсандра на редкость эффектной внешностью и эксцентричной манерой одеваться. Высокий, загорелый и широкоплечий, он воинственно завязывал свои густые черные волосы в хвост высоко на затылке, как истинный хаттхаллец, но заплетал его на две косицы, как это делали моряки севера. В его ушах блестели крупные золотые серьги, украшенные огромными белыми камнями, что крепче гранита. Это был подарок от вождя дикого племени берберов за один его отчаянно смелый поступок. Небольшую бородку он завязывал в узелки, но не по традиции или обычаю какого-то народа, а в память о светловолосой голубоглазой принцессе Вааравии Ингэ. Он выкрал ее из плена жестокого шахиншаха, и перед разлукой она подарила ему одну незабываемую жаркую ночь на песчаном берегу Южного моря. В сладкой дреме он до самого рассвета слушал, как она пела ему песни своего народа и, завязав эти узелки, произнесла:
– Это знак Анке, а это знак Морены. Я заплету их вместе вот так… и Смерть не сможет призвать тебя к себе ни на море, ни на земле…
Олсандр брал у разных народов и племен понравившиеся ему детали одежды и дорабатывал их на свой вкус. Оттого он и выглядел так странно и вычурно по сравнению с простыми моряками. Из всех других одеяний он предпочитал носить длинную юбку северных народов сконишей, но привязывал ее к ногам кожаными ремешками, как воины земли Элама свои шаровары. Это давало возможность при стремительной атаке легко передвигаться, отражать удары и не цепляться юбкой о седло коня или щепы на бортах корабля. На талии Олсандр носил двойной довольно потрепанный широкий пояс, по бокам которого крепились два боевых ножа работы неизвестных восточных мастеров. На его спине через плечо крепился широкий длинный меч и колчан со стрелами, за пояс был заткнут хлыст со съемным железным наконечником. Моряк с легкостью превращал его как в инструмент для наказания, так и в смертельное оружие. Спереди висели кошель и карман для мелочей, украшенные самоцветами и вышивкой чернооких женщин мавританской земли. Он берег свои рубахи и, чтобы не перепачкать их в дороге, спрятал в дорожный мешок, а потому та-каметский хитон, пошитый из кожи верблюда, он надел прямо на голый торс, открыв миру свои многочисленные шрамы, густо покрывающие шею, грудь и руки. Ступни его были босы, но у седла болталась пара изящных сапог, пошитых кожевниками островов Квирита.
– Папа, смотри, какой смешной чужеземец! – крикнул звонким голосом проходящий мимо него мальчишка и невежливо ткнул в Олсандра чумазым пальцем.
Его отец, тоже с любопытством рассматривающий моряка, подпрыгнул от неожиданности и грозно зашипел на сына:
– Обычный себе чужеземец! А ты иди, поспешай, шалопай! Да без дела помалкивай!
Мужчина поправил за спиной объемный мешок, прижал руку к груди, где, по всей видимости, припрятал деньги, и поспешил прочь. Олсандр весело подмигнул малышу, а потом, скроив зверскую физиономию, зарычал. Мальчишка тоненько пискнул, развернулся и, сверкая голыми пятками, побежал за отцом.
Едва поднявшись в небо, жаркое южное солнце нещадно нагрело воздух и, переживая за Ичана, который провел несколько дней в морском путешествии, Олсандр поспешил скрыться в прохладной тени леса у неширокой бурной речки. Он вдоволь напоил своего жеребца и оставил пастись на тенистой лужайке. Сам моряк направился вверх по течению, чтобы искупаться самому.
Читать дальше