Виктор Хурбатов - Вовне. Том 1. «Нея»

Я слышу тихий, сдавленный плач».

Михаил очнулся через несколько часов на борту душного ремонтного корабля, забитого людьми. Трое человек нависали над ним, рядом лежали тела его соседей по первому ряду космолета. Возле одного из них на коленях сидела рыдающая вдова. Во рту был явный привкус крови. Стюардесса водила МРТ-сканером над его головой, которая в месте ушиба болела, но, глядя на погибших, он к своему стыду слегка порадовался, что ощущал эту боль.

– Вроде, ничего серьезного, – девушка открыла аптечку и достала пластырь. – Тут обезболивающее и для восстановления тканей и сосудов. Так гематома быстрее пройдет.

Она прилепила пластырь ему на запястье и пошла осматривать других пассажиров, оставив Корнеева одного среди живых и мертвых.

«Почему персонаж снов оказался в реальности и почему он меня не узнал? А почему он вообще должен был меня узнать? Кто этот человек из сна про больницу, с которым общались эти Блашиховски? Почему террорист как будто испугался, когда услышал свою фамилию?»

Адресата для этих вопросов рядом с ним не было, да и Михаил не представлял, кто мог бы быть таким адресатом. Поэтому и ответов ждать не стоило. Он подумал о том, что сказать пассажирке с 1С в этот момент, но по громкой связи раздался голос.

– Дамы и господа, говорит … хм… капитан корабля… К нам прибыл запасной космолет с истребителями. В ближайшее время мы проведем стыковку и попросим вас перейти на его борт для завершения полета. Благодарим за выбор нашей авиакомпании, – протараторил он последнее предложение.

Корнеев посмотрел на людей. Они стали другими за эти часы, как будто кровь в их сосудах сменил тихий ужас, смешанный со счастьем быть живым и болью о погибших. Еще недавно веселые и говорливые, они молчали и верили, что смогут вернуться на маршрут, с которого почему-то сошли.

Михаил на корточках подошел к заплаканной вдове. Она подняла на него глаза и еще сильнее разревелась, когда он прижал ее к своей груди.

– Ваш муж – герой, вы можете гордиться им, – никакие слова, кажется, ничего не значили сейчас, но они были нужнее, чем когда-либо.

– За что они его убили? Что он такого сделал? – она надрывалась в попытках найти какой-то смысл в веренице случайностей. Он не знал, что сказать.

– Уверен, их найдут, они не смогут далеко уйти. Все космолеты отслеживаются, и вряд ли получится его дозаправить, чтобы вылететь за астероиды, – Корнеев пытался придать своему голосу уверенность, хотя и знал, что трекеры можно перенастроить, а для такой продуманной операции должен существовать план отхода.

– Это ведь тот человек выключил все брэйннеты, да?

– Скорее всего, – Михаил вспомнил, что террорист ходил в туалет, когда произошла «солнечная буря». Возможно, там была припрятана «глушилка».

В этот момент они ощутили легкий толчок. Корабль состыковался с космолетом. Дверь в трюм открылась, и он услышал голоса. «Поднимайтесь на борт». «Где пострадавшие?». Через секунду к ним подбежали несколько медиков. Возле его головы водили сканерами, смотрели в зрачок, что-то прилепляли. Двое разговаривали с пассажиркой с 1С. Кто-то буднично констатировал факт смерти. Его куда-то вели, он видел вооруженных людей, которые проверяли всех поднимающихся на борт.

Через полчаса они уже летели к Луне. Брэйннет заработал, постепенно в салоне началось гудение сотен одновременно говорящих людей. Ему позвонила Джэй, которая была менее спокойна, чем обычно.

– Привет, я в порядке.

– Фух, я волновалась, – через пару секунд пришел ее ответ. – Тут все новости – про ваш рейс.

– Джэй, я приеду – поговорим, – тяжело было общаться в этом нестройном хоре желающих высказаться.

– Э, хорошо, – она замялась. – Береги себя.

– Буду, – он на мгновение подумал. – И ты.

Девушка слегка улыбнулась и внутренний экран погас. Он закрыл глаза и еще раз прокрутил последние события. «Надо найти этих Блашиховски. Понятно, что они полетят за астероиды, чтобы скрыться на одном из спутников газовых гигантов. Но зачем им пассажирский, даже не военный космолет? Если они террористы, то зачем оставили столько людей в живых? И почему ничего не слышно ни о требованиях, ни о политических заявлениях? Впрочем, сейчас это не так важно, как…»

«Я умер? Странный вопрос для никогда до конца не жившего. Хотя я все еще как-то мыслю, значит, где-то существую. Или просто проговариваю мысли того, кто существует.

Было ли страшно? Секунда стягивающего мышцы ужаса. А потом свобода. Ничего физического больше, кроме антигравитации. Ощущаю только близость небес, к которым вознесусь. Скоро они придут.