Улита Горлич - На задворках конгломерата Шу́са - история одной командировки. 12 рассказов-расследований о космической командировке от авторов мастер-курса Евгении Кретовой

– Аланика Модус, – светловолосая, кареглазая девушка протянула ему одну из трех рук. – А это Пима.

Идоро перевел взгляд на соседнюю голову сиамского близнеца Аланики. Фигура с расширенной грудной клеткой, в середине которой торчала рука, напоминала следователю мощное дерево. Из его развилки тянулись тонкие девичьи шеи, увенчанные головами и кронами светлых волос.

– Здравствуйте, Аланика… и Пима, – Идоро крепко пожал теплую мягкую руку.

– Она не разговаривает, – качнула головой в сторону сестры Аланика. – Но хорошо все запоминает, а потом передает мне.

– Понятно. Тогда вы обе сможете мне помочь, – Идоро улыбнулся в сторону Пимы. Та разглядывала его – словно сканировала – большими голубыми глазами.

– Да, конечно. Вы, наверное, хотите увидеть тело? – спросила Аланика, двигаясь в сторону огромного металлического шкафа, занимавшего в кабинете полстены. Идоро огляделся.

Помимо шкафа, он заметил стол, широкий стул и много застекленных ящиков с пробирками, шприцами и капельницами. Отдельный угол занимали медицинские приборы и оборудование. Там же стояла небольшая кушетка-кресло – видимо, для обследований. Запах в кабинете стоял резкий, дезинфектора медик явно не жалела.

– Вы что, храните трупы прямо в приемном кабинете? – удивился Идоро, подходя к шкафу, который Аланика открывала хитрым набором цифр и звуков.

– Это не шкаф, – спокойно заметила она и сдвинув панель, прошла внутрь. – Проход в анатомичку.

Идоро двинулся следом – за панелью открывалось большое помещение с железными столами и холодильными установками. Он привычно сжался, ожидая волну холодного воздуха.

– Мы используем сетки, – не оборачиваясь, объяснила Аланика. – Нет необходимости поддерживать холод во всей анатомичке.

Аланика прошла к дальнему столу, где лежало единственное тело, накрытое охлаждающей сеткой. Удивленный Идоро последовал за ней. Приподняв легкую сетку, он уставился в старое морщинистое лицо Микана Росина, на котором застыло выражение крайнего изумления.

– Да, он явно не ожидал от убийцы подвоха, – заметил Идоро. Аланика хмыкнула и повернула голову старика вбок, чтобы следователь мог увидеть шею. Справа, ровно там, где под кожей у землян пульсирует артерия, темнела запекшейся кровью рана – словно кто-то воткнул в шею болт или гвоздь.

– Похожие ранения где-то еще на теле есть?

Аланика сдернула сетку, обнажив руку Микана.

– Такого размера нет, но вот на пальце – указательном, левой руки – точка, словно он укололся. Может быть, и не связано, но произошло за день-два до его смерти. Я проверила кровь на свертываемость.

Идоро кивнул и вернулся к ране на шее.

– Вы можете предположить орудие преступления? – спросил он Аланику.

– Любой острый предмет длиной не меньше десяти сантиметров, толщиной почти с мизинец.

– Шприц?

– Возможно, правда, таких шприцов у нас нет.

– Но такой укол шприца может быть на пальце?

– Д – да, может. Но в таком случае, у нас нет ядов или медикаментов, способных убить два дня спустя. К тому же я не нашла никаких веществ в крови.

– У вас… самих есть какие – то версии? – Идоро посмотрел на Аланику, потом перевел взгляд на Пиму.

Аланика заходила по отсеку.

– Это не самоубийство – невозможно нанести себе удар такой силы. И после этого еще куда-то деть оружие. Убийство – возможно, ножом или строительным гвоздем. Другое дело, что убийца должен был быть весь в крови. Даже если он стрелял или метнул нож издалека… после извлечения его из раны, кровь хлынет ручьем.

Идоро и сам так думал.

– Кто последний видел Микана? До того, как вы нашли его.

Аланика задумалась. Потом закрыла глаза на пару секунд.

– Думаю, Питер. Я заметила, как он шел в оранжерею примерно в то же самое время, когда произошло убийство.

– Заметили? – удивленно воскликнул Идоро. – А почему этого нет в отчетах?

Аланика смутилась.

– Пима сообщила мне только сейчас. Ей нравится Питер. И не нравился Микан.

– Почему? – вопрос о достоверности показаний Пимы он решил оставить на потом.

– Микан был раздражительный, вспыльчивый, бестактный сноб. Он общался только с Максом – потому что тот из богатых планетников – и с приезжими, останавливающимися в отеле люкс. Всех остальных едва терпел. Питера постоянно унижал, а нас с Пимой боялся до ужаса. Считал, что такие как мы должны прятаться и не показывать остальным наши увечья.

– Но ведь это… противоречит закону конгломерата о равных правах.