Евгений Берестов - Караван специального назначения

— Сергей Кузнецов — опытный механик. Он был к Шульцу прикреплен.

— Давно в авиации? — спросил Иван.

— Больше трех лет, — ответил Кузнецов. — Я в 14-й армии на Южном фронте воевал…

Вечером, когда Иван остался наедине с начальником гарнизона, он спросил:

— Вы этого Сергея Кузнецова хорошо знаете?

— Да, отличный парень. А почему ты спрашиваешь?

— Я в 14-й армии очень многих механиков знал. Почти всех. Только никакого Сергея Кузнецова не припомню.

— Может быть, не обратил внимания? Он тогда еще только начинал. Помощником механика.

— Все может быть, — вздохнул Чучин, — но…

— Ну вот что, — остановил его начальник. — Никаких «но», Кузнецов человек проверенный. Можешь в нем не сомневаться. Если хочешь — я за него поручусь. Достаточно тебе этого?

На следующий день Чучин и Гоппе сидели за чаем в кабинете начальника гарнизона. Все подробности предстоящего путешествия были уже обговорены, и теперь каждый молча потягивал чай, обдумывая про себя детали.

Иван встал и подошел к окну. Голубое небо было безмятежно спокойным. Только широко раскинувшиеся ветки саксаула и багровые, кричаще-яркие цветы тамариска нарушали эту безмятежность. Еще год назад такой вид был непривычен Ивану, а теперь он сроднился с южной природой и не чувствовал себя чужим среди узбеков, таджиков, туркменов.

Мимо окон длинной вереницей тянулся караван верблюдов. Лениво озираясь по сторонам и позвякивая медью бубенчиков, животные покорной цепочкой следовали за важно вышагивавшим впереди вожаком.

Начальник гарнизона пояснил:

— Караван из Афганистана. Хлеб везут для голодающих Поволжья. Вот так-то, товарищи, — задумчиво продолжил он, закурив и вновь повернувшись к окну. — Когда-то по этому термезскому тракту вторгались в Среднюю Азию полчища Александра Македонского и Тамерлана. Проходили здесь и орды Чингисхана. Воины грабили, убивали, насиловали ради того, чтобы потешить честолюбие полководцев-завоевателей. Теперь везут через Термез хлеб, который спасет жизнь многим тысячам голодающих. А Советская Россия дает афганцам технику, чтобы помочь им лучше устроить свою жизнь. — Он положил руки на плечи летчика и сказал: — Вот и вы, товарищи, теперь становитесь полпредами нашего народа перед всеми этими людьми.

Начальник гарнизона замолчал, и в комнату через распахнутые окна ворвались гортанные выкрики загорелых погонщиков, сопровождавших караван. Афганцы были шумливы и веселы. Захотелось поговорить с ними, разузнать хоть что-то о стране, в которой придется провести полгода.

— Два года живу в Туркестане, — вдруг заговорил молчавший до сих пор Гоппе, — а восточного человека мне все так же трудно понять. Иногда не разберешь, кто перед тобой — друг или самая отъявленная контра. Как будто маски надели, кажется, ничего их не волнует.

— Брюзжать тоже не стоит, — резко оборвал его начальник гарнизона. — Так, пожалуй, ты каждого подозревать начнешь. Люди здесь неплохие, и не так уж они и замкнуты, просто осторожны. Их тоже понять надо: всякого они от эмирских слуг натерпелись.

— Надо бы хоть почитать что-нибудь об Афганистане, — сменил тему разговора Иван. — Страна чужая, народ незнакомый…

— А ты посмотри, есть у нас одна любопытная книжонка, вон там, в шкафу, рядом с подшивкой «Туркестанских ведомостей» стоит.

Иван взял потрепанную, с сальными пятнами книжку и отправился в свою комнату читать. Оказалось, что написал книжку англичанин Гамильтон, а на русский язык ее перевели еще до революции в Петербурге. Афганцы изображались в ней кровожадными дикарями. Из текста следовало, будто англичан привели в эту страну заботы о несчастном и забитом населении, которому они несли блага просвещения и цивилизации.

«Лучше бы позаботились о том, чтобы накормить всех досыта, — усмехнулся Чучин. — Дикарей кровожадных. Хлебушком». Пустячная книжка его уже не занимала.

Утром Иван направился к Гоппе.

— Я вот о чем подумал, — начал он и запнулся.

Гоппе внимательно смотрел на него.

— Ну говори…

— Понимаешь, сейчас вся страна голодающим помогает. Ленин к мировому пролетариату с призывом о помощи обратился. Я тоже не хочу быть в стороне. Пусть семьдесят пять процентов моей зарплаты идет в фонд голодающих Поволжья.

— Ты молодец, верно мыслишь, — похвалил его Гоппе, — Только почему ты один? Знаешь, я сейчас соберу отряд и расскажу ребятам о твоем решении. Мне кажется, его все поддержат.

…Накануне переправы через Амударью Чучина вызвал к себе начальник гарнизона.