Евгений Берестов - Караван специального назначения

— Аварии часто бывают?

— Не сказал бы. Речники у нас опытные и фарватер определяют безошибочно, хотя вряд ли кто сумеет толком объяснить, как это делается. Амударью нужно чувствовать. Вот, например, цвет воды. Он меняется непрерывно. Смотрите, под баржами вода шоколадная, у левого берега совсем желтая, а у правого — почти черная. По цвету, по направлению водяных струй можно угадать, где прячется мель.

Мухтар замолчал. Его губы растянула мечтательная улыбка. Молчал и Иван, следя за большой стаей серых гусей, которых вспугнул шум буксира. Гуси с громким гоготом кружили над водой, а навстречу быстро неслись по течению каюки, с кормой, едва выступавшей над поверхностью воды, и гордо задранной вверх носовой частью. Суда эти, сооруженные из толстых, сильно просмоленных бревен, прочно скрепленных железными скобами, поднимали не одну сотню пудов груза.

Когда одна из лодок поравнялась, с буксиром, гребец, сидевший у левого борта, посмотрел на летчика, потом на Мухтара, и его тонкие губы искривились в неприятной усмешке. Иван повернулся к Мухтару, но тот сидел, погруженный в раздумья, и, похоже, ничего не заметил.

Беда пришла неожиданно. Буксиры едва тянули за собой баржи по крутому изгибу Амударьи, где течение было особенно сильным. И тут-то Чучин увидел, что баржа, следовавшая за первым буксиром, внезапно остановилась, а катер, не обремененный грузом, стремительно рванулся вперед. Сердце у него дрогнуло.

— Разворачивайся немедленно! — крикнул он Мухтару.

Баржа теперь плыла им навстречу, постепенно набирая скорость.

Времени для раздумий не было. Иван скинул сапоги и бросился в воду.

— Сумасшедший! — закричал ему вслед Мухтар.

Бурное течение реки подхватило Ивана. Он греб изо всех сил, видя перед собой только баржу. Она была совсем рядом. Еще немного усилий, еще несколько гребков, и он достигнет ее борта. В этот момент острая каменная гряда встала на пути. Амударья несла Ивана в нескольких метрах от баржи, но преодолеть эти метры не было никакой возможности. А когда гряда кончилась, баржа уже опередила Ивана.

Догнать! Во что бы то ни стало догнать! Что-то тяжелое ударило Ивана по ногам. Это был конец троса. Иван успел поймать его. Баржу швыряло из стороны в сторону, и трос рвало из рук, но летчик держал его мертвой хваткой. В какой-то момент течение стало спокойнее. Иван воспользовался передышкой и начал подтягиваться к барже.

Несколькими минутами позже, когда баржа наскочила на мель, Чучин был уже на борту. Он не удержался на ногах, пролетел несколько метров и свалился среди ящиков. Амударья уже сорвала баржу с места, развернула поперек и понесла дальше.

Иван огляделся. Оба часовых лежали на палубе, судорожно вцепившись в канаты. В этой ситуации требовать от них что-либо было бессмысленно. Он вскочил и бросился к носовой части баржи. Там находились завернутые в кошмы крылья. Веревки, которыми они были привязаны, ослабли, крылья сползали с подпорок, расходясь гигантским веером, готовым при следующем толчке сорваться в воду.

Соединить крылья и заново перевязать их Чучину удалось, но подтянуть на прежнее место сил уже не оставалось. Иван отчаянно тянул за канат, но крылья продолжали неумолимо ползти к краю палубы.

Внезапно баржа накренилась на левый борт, и Чучина со всего размаху швырнуло на поручни. Он обернулся. Крылья уже свешивались за борт, но теперь их удерживали пришедшие в себя часовые. Иван кинулся на помощь. Втроем они перетащили и закрепили груз.

— Кажется, пронесло, — негромко, едва шевеля губами, проговорил Иван, но тут новый удар потряс судно. Оно забилось в лихорадочной тряске, цепляя днищем песок, и, обессилев, застыло на месте. Баржа села на мель. На этот раз окончательно.

Когда Иван спустился в трюм, он смог по достоинству оценить опыт и знания Степного. Ни один из размещенных здесь ящиков не пострадал, только выбило стоявшие друг на друге бочонки со смазкой, и теперь они свободно катались по проходу. Один из них прохудился: пол был покрыт темной вязкой массой.

Иван чертыхнулся в сердцах и пошел в другой трюм, где находились бочки с горючим. На палубу он вернулся вполне удовлетворенный — трудно было ожидать, что старая баржа способна вынести такие испытания.

К тому времени, когда оба буксира встали на якорь неподалеку от баржи, было уже темно. Снимать баржу с мели в темноте означало бы идти на неоправданный риск. Решили ждать рассвета…