Сергей Кравцов - Кто есть who, или Почем фунт лиха?

– Вон, и копыта поотрастали, аж потрескались. Это уже твой «косяк». Ну-ка, давай, хотя бы, немного их обрежем. А то ещё без ног останется лошадёнка, – доставая из чехла большие щипцы для обрезки копыт, Андрей сокрушённо покачал головой. – О-о-о, смотри-ка! Да она жерёбая! Всё, Гриша, да будущего года ты на ней ездить уже не будешь. Спину подлечим, и переведём на лёгкие работы.

Слушая его, пастух огорчился.

– До будущего года?! Бли-и-и-н! А на чём мне тогда пасти? На Орлике? Он, мало того, что бегает, как будто ноги спутаны, так ещё и шуганый, до дури. Чуть-что – вбок кидается, и бежит, куда попало. Как бы шею не свернуть. Вон, помнишь же, года три назад Костя Осколин с него навернулся, руку сломал? Спасибо, ты о нём побеспокоился, а то без руки остался бы мужик!..

* * *

Нелирическое отступление о блеске и нищете уездной медицины

…Да-а, уж, это был случай, и впрямь, из ряда вон выходящий. Как-то раз утром, придя на работу, Березинцев увидел спешащую в его сторону учётчицу МТФ Веру Осколину.

– Андрей Васильевич, а вас можно спросить? – запыхавшись, на бегу окликнула она. – Ой, неприятность у нас большая… Костя мой вчера с лошади упал, сильно ушиб руку. Ходил перед вечером в больницу, его посмотрели, дали назначения. А ему чего-то всё хуже и хуже… Руку ломит – аж глаза на лоб лезут. Он сегодня почти всю ночь не спал. Как вы думаете, что у него там может быть?

– Да, всё, что угодно… – Андрей пожал плечами. – От простого растяжения связок, до перелома костей. Ему что назначили?

– Прописали таблетки, туго забинтовали руку и велели её греть. – Вера чуть развела руками.

– Гре-е-ть?!! – Березинцева услышанное ошарашило донельзя. – Кто же греет ушибы? К ним, наоборот, холод надо прикладывать! Что за дурак делал ему назначения? Уж, не Любовь ли Борисовна?

– Нет, какой-то практикант… Или, как его там? Ординатор, что ль?.. Виктория Ивановна сейчас в отпуску, вот его и прислали вместо неё…

В ускоренном темпе сделав обход, Андрей поспешил к Осколиным. На его стук из дома вышел осунувшийся Константин. С мученической гримасой он подтвердил сказанное Верой.

– Дурдом! – однозначно определил Березинцев. – Сейчас же, немедленно гони в Кипарово, и иди прямо к хирургу. Скорее всего, у тебя перелом лучевой кости. Быстрее, быстрее, а то можешь со своей рукой расстаться.

– Андрей Васильевич, но новый доктор сказал, чтобы я делал всё так, как он назначил… – засомневался Осколин. – Всё-таки, вы – ветеринар, а он медик.

Андрей на это лишь усмехнулся и сдержанно пояснил:

– Да, я – ветеринар. А вот он, надо понимать – коновал. Я в армии после института полтора года был санинструктором батальона, и кое в чём разбираюсь. Так что, езжай в больницу, и поскорее! – добавил он, выходя со двора.

Осколин решил его послушаться, и поспешил к своему родственнику. Тот на дряхленьком «Москвиче» через час доставил Константина к хирургу. Как потом Костя рассказывал жене и соседям, ещё ни разу в жизни он не слышал, чтобы так матерился хирург, лишь взглянув на его руку. Осколина немедленно отправили на рентген делать снимок, а врач, сорвав трубку телефона, заорал чуть ли не на всю поликлинику:

– Ты, баран, дебил, дегенерат, … … … … … … ! Ты где учился, затупок? Тебя к медицине нельзя подпускать и на пушечный выстрел. Сегодня же выметайся из Даниловки, чтобы и духу твоего там не было!

У Константина, и в самом деле, обнаружился закрытый перелом лучевой кости, с уже начавшимся опасным инфекционным процессом в месте перелома, который мог привести к очень тяжёлым последствиям. Когда он вернулся из Кипарово с гипсом на левой руке, то тут же стал объектом повышенного внимания односельчан. Всякий встречный считал своим долгом поинтересоваться: «Костя, а доктора тебе в гипс золотишка и брюликов не закатали, как Никулину? А то выпили бы на них за твоё здоровье…»

* * *

…Закончив лечебные процедуры, Березинцев потрепал Буланку ладонью по шее и направился к выходу.

– Андрей Васильевич! – как бы что-то припомнив, снова окликнул его Степанушкин, перейдя на полушёпот. – Тут разговоры ходят всякие… Ну, будто некоторые наши члены правления в феврале на отчётно-выборном хотят предложить тебя на место председателя. Не слышал?

– Нет, впервые слышу… – Березинцев пожал плечами. – И, думаю, это мне ни к чему. Если бы ещё лет десять назад предложили, то можно было бы и подумать. А сейчас – какой смысл? Долги у колхоза такие, что всего его нынешнего имущества не хватит расплатиться. Наше ТОО обречено. Ещё год-два, и тут ничего не останется.