Анастасия Аликберова - Про Даньку и Костика

– Хорош шуметь, говорю. Дед спит. Вы своим гвалтом не то что деда – мёртвого поднимите!

Мы с Костькой разом притихли.

– А что, баб Нюр, тут и мёртвые есть? А где?

Вам, наверное, смешно, а мы на полном серьёзе интересовались. Баба Нюра она такая, знаете ли. Папа говорит, что она кого хошь до могилы доведёт. Может, и довела уже, кто ж её знает.

– Если не прекратите носиться, то скоро появятся! – ответы бабы Нюры всегда были крайне чёткими и закрепляли в нас с Костькой понятие о причинно-следственных связях.

– Ты, баб Нюр, не сердись. Мы, пожалуй, пойдём с Костиком на чердаке поиграем.

Чердак у нас на даче был знатный, богатый. Мы столько хлама нигде больше не видели. Чего тут только не было! Старая печатная машинка, три башни пожелтевших журналов «Роман-газета», пар десять валенок, половина из которых была поедена не то мышами, не то молью, три коробки с тарелками, сундук с лампадным маслом и ещё один с вазелиновым, две керосиновых лампы, куча пакли, старые мамины куклы, её же школьная форма за все десять классов, алюминиевые кастрюли размером с бочку для полива, цветочные горшки, неработающий холодильник «Зил», физическая и политическая карты мира, старый унитаз, а также мышиные какашки и пять галош на одну ногу. Эти галоши нам с Костиком долго покоя не давали, мы всё пытались выяснить, что за одноногий предок их носил, но нам так никто и не открыл эту тайну. Ещё там были обрубленные по пояс памятники каким-то двум мужикам: один лысый, а второй с усами и бородкой. Папа их называл бюстами. Хотя какой там бюст – курам на смех. Вот у соседки тёти Гали – бюст!

В каждый заход на чердак мы с Костиком находили что-нибудь новенькое. Вернее, старенькое, но ранее не замеченное. В этот раз мы решили забраться под самую крышу. Несмотря на середину дня, под крышей было довольно темно, так как свет сюда проникал только через щели в досках. Не найдя ничего, кроме старых птичьих гнёзд, корзин и пыли, мы уж было собрались спускаться вниз. Как вдруг Костик резко остановился и словно окаменел.

– Кость, ты чего?

Костик молча поднял правую руку и показал на противоположную стенку: из-под груды коробок, в которые в урожайные годы собирали яблоки, выглядывала чья-то тонкая белая нога.

– Данька, ты понял, да? Это он, – едва слышно прошептал Костик.

– Кто – он? – также тихо ответил я.

– Кто-кто. Мёртвый. Баба Нюра ещё боялась, что мы его своим шумом поднимем.

– Что делать-то будем?

– Что-что. Уходить. Пока он не встал. Раз уж мёртвый всё-таки есть, значит и подняться он взаправду может. Видимо, баба Нюра слов на ветер не бросает.

Мы переглянулись. У обоих на лбу блестели капли холодного пота. Двинувшись на цыпочках в сторону лестницы, мы с Костькой услышали какой-то шорох и, потеряв со страху остатки здравого смысла, заорали так, словно нож гильотины, топор палача и голова кобры одновременно уже были у нас под самым носом.

Ввалившись в комнату к деду с воплем: «Дедушка, доставай скорее ружьё», – и тем самым разбудив его, мы на минутку остановились отдышаться.

Дед вскочил с кровати, смачно выругался, перекрестился и в свою очередь заорал:

– Вы чего так шумите, оболдуи? Мёртвого ведь поднимите!

– Уже подняли! – хором прокричали мы.

***

– Ну что, охотники за мертвецами, сколько ещё трупов нашли? – мама с папой все выходные то и дело над нами с Костиком посмеивались. «Мёртвого» достали с чердака и поставили в прихожей вместо вешалки. Им оказался старый и всеми забытый манекен. Говорят, были такие годы, когда в магазинах ничего не было. И был у дедушки дядька Назар, который, где бы ни работал, старался обогатить семью как мог. Насколько мы с Костиком поняли, ящик вазелинового масла тоже от него в наследство достался, так как он не всю жизнь на манекеновой фабрике работал. А мы с Костиком подумали, что лучше бы он самолёты строил. Или корабли.

Больше всего на свете Костик боялся глистов. Нам их на природоведении показывали. И говорили, что эти, как их, аскариды могут жить вообще везде. Даже в голове. Костик, как услышал про голову, так сразу всё понял про свои двойки по математике.

– Кость, ты чего сидишь просто так? Скоро мама придёт, уроки делай давай.

– Я не могу. Мне аскариды весь мозг съели, – Костик тяжело вздохнул, подпёр щёку кулаком и стал смотреть в окно.

– Да что ты заладил-то про этих аскарид! С чего ты вообще взял, что они у тебя есть?

– А что я дурнее тебя, хочешь сказать? Почему это у тебя по математике тройка твёрдая, почти четвёрка, как говорит Наталья Ивановна, а у меня не твёрдая? То-то и оно. Что-то тут не чисто, Данька. Я тебе точно говорю.