robst - Не спеши уходить навсегда (No hurry at all)

* * *

Амелию разбудила знакомая сова, постучавшая в окно. Хедвиг принесла фотографию и свиток пергамента. На фото на странном зелёном фоне «красовалась» огромная груда щебня. А на пергаменте — двенадцать фамилий, но последние две почему-то зачёркнуты. Впрочем, под списком обнаружилось небольшое пояснение.

Зачёркнутых Волдеморт уже убил.

Г. Дж. П.

Глава ДМП сразу же задалась вопросом, откуда он взял эти фамилии и что значит фото, но тут в камине мелькнула вспышка экстренного вызова.

Дежурный аврор явно удивился, что она уже на ногах, но доложил чётко:

— Босс, поместье Малфоев полностью уничтожено. Сильно напоминает атаку в Кроули. Только вот чтобы разрушить здание такого размера, понадобится не меньше сотни волшебников.

Хедвиг вылетела в окно, а у Амелии возник ещё один вопрос: интересно, маглы и впрямь выбрали окно, через которое бомба влетела в особняк Малфоев? Представив, насколько стремительной и разрушительной вышла атака, мадам Боунс невольно вздрогнула. Это сигнал для всех, в том числе и для Министерства. Мол, делайте свою работу и сами за собой разгребайте, иначе мы сделаем всё за вас.

Амелия снова взглянула на снимок.

— Вызывай всех в контору. Я хочу, чтобы вся моя команда собралась к пяти утра.

* * *

Вернувшись в Глазго, Гарри первым делом посадил Хедвиг на её насест. На самом деле, он её выпустил рядом с магическими щитами, окружавшими дом Боунсов. Причём сначала сам хотел отнести послание в обличье Пака, однако Амелия оказалась не только умной, но и осторожной ведьмой — частью защиты были чары, распознававшие анимагов. Конечно, их можно обойти, но есть риск попасться. А свою анимагическую форму Гарри хотел сохранить в тайне. Тем более, если он сам доставляет свою почту, Хедвиг жутко ревнует.

Да, он изо всех сил защищает свою семью, а Хедвиг, само собой, её важная часть.

Гарри уже минут двадцать стоял под душем, но до сих пор чувствовал себя грязным. Можно сколько угодно оправдываться, но недавно он пытал человека. Чтобы очиститься от этой скверны, одним душем тут не обойдёшься. Выйдя из ванной, он аккуратно пробрался в спальню… и обнаружил, что его ждут.

Любимая встретила с распростёртыми объятьями, но не могла не заметить, как он попытался отстраниться. Ну что ж, два и два она как-нибудь сложит. Значит, надо показать, что для неё это не имеет никакого значения.

— Узнал фамилии?

Мистеру Поттеру ли не знать, что его невеста просто пугающе умна? Но это уже слишком!

— Откуда ты знаешь?

Гермиона потянула его в постель и обняла, пытаясь утешить.

— Потому что слишком хорошо знаю тебя. Так что Малфою надо ждать «гостя». А когда я обнаружила твою постель пустой, поинтересовалась у Добби, куда ты подевался.

— Кажется, я ему сказал никому не говорить.

Гермиона прижала его голову к своей потрясающей груди, которую прикрывала лишь тонкая ночнушка. А когда она рассмеялась, её тело… ух ты — ощущения просто непередаваемые!

— Глупыш. Я же не кто-нибудь, а «хозяйка Гермиона». Это про подарок на день рождения или Рождество ты можешь заставить их молчать, но не более. Между нами не будет никаких секретов.

Гарри чувствовал себя на небесах — лицо прижато к паре самых замечательных «объектов» на свете, а красавица невеста ласково гладит его по волосам. Пожалуй, стоит ещё раз принять душ… холодный.

И всё-таки придётся рассказать этой потрясающей девушке, что его грызёт.

— Чтобы получить фамилии, мне пришлось его пытать.

Однако пальчики в его волосах даже не дрогнули. А ведь он почти ожидал, что его с отвращением оттолкнут.

— Держу пари, это его потрясло до глубины души. Это он без колебаний подобное с нами сотворит, но чтобы мы? В общем, как был тупым ублюдком, так и остался. Я так понимаю, больше он ничему не научится?

— Наши новые друзья о нём позаботились. Его драгоценный особняк рухнул ему же на голову.

Гермиона слегка отстранилась.

— Вот и хорошо.

А потом поцеловала Гарри и «вернула» голову обратно.

А у того все мысли о виновности испарились окончательно. Любимая не оттолкнула (и даже наоборот), а больше ему ничего и не надо.

Гермиона почувствовала, что Гарри наконец-то успокоился, и снова улыбнулась. Когда она представила, что ему пришлось сделать, её сердце разбилось на мелкие кусочки. Но ему ни за что не скажет. Пусть Гарри считает, что ему суждено спасти мир, однако и у неё есть важная задача. Правда, гораздо скромнее — спасти своего Гарри. Впрочем, это не задача, а труд во имя любви. И так «трудиться» она готова до конца своих дней.