Таня Стар - Как это, быть под мухой? Сборник Байки кота Коврика

– А давай-ка назовём его – Мурзиком! Он на мурзилку похож, – предложил муж.

Мужик сразу мне разонравился:

– Ха-х! Мурзик! Он что, издевается? Уверяю, что если он и дальше будет меня так величать, то скоро узнает, – какое я лихо. И не дай бог хоть раз произнесёт эту скверную кличку! – и я затаил злость на незнакомого дядьку.

Видите ли, он, растрогавшись моей смешливой мордашкой, вдруг решил, что я грязнуля, – вернее мурзик.

А моё мнение иное.

Если тебе кто-то нравится (впрочем, я никогда не сомневался, что стал любимцем), не стоит называть его ужасным именем. Особенно – Мурзиком.

С тех пор я ни разу не отозвался на обидную кличку.

Хозяин, он же узколобый! Уж, сколько раз, гипнотизируя взглядом, я внушал ему, что негоже милашку, каким был я, обзывать Мурзиком. Но он не замечал моё презрительное, – фе! А я усердно игнорировал новое имя. Проблему, как всегда, решил случай.

Как-то раз, придя домой, хозяин, переступая порог дома, споткнулся, зацепившись об меня ботинком и, влетев в стену, чуть не расшиб себе лоб (так ему и надо!). Потом, как гаркнет:

– Разлёгся! Здесь… Как у себя дома…

Ошарашенный криком я подскочил, как ошпаренный и, отыскивая безопасный угол, возмутился:

– Хм, интересно. А разве я ни у себя дома? Я уверен, что это он, – у меня дома.

Отвесив лёгкий пинок под мой пушистый хвост, Михаил рявкнул:

– Вечно валяешься на пороге! Ковром себя возомнил?

Сметая на своём пути напольную вазу, пульт от телевизора с журнального столика и рваные носки хозяина со стула, я забился в угол под кровать.

Гений тот, кто изобрёл кровать, – лучшее место для пряток.

Сам того не зная, Михаил окрестил меня новым именем – Коврик.

С тех пор меня звали Ковриком, в основном, когда я лежал у порога и все кому не лень наступали мне на хвост. Кличка приклеилась, будто банный лист (ну, сами знаете к чему).

Имя Коврик было таким же нелепым, как и Мурзик. Но оно основательно закрепилось за мной с полного согласия хвоста, вернее, его кончика, который то и дело реагировал на призыв.

Ковриком меня окрестили не только за то, что я всегда валялся у порога, но и за длинную, мягкую и пушистую шерсть один в один похожую на ковёр.

Сходство моей особы с наречённым именем не оспоришь, – вот я и смирился.

Кстати, в противовес кличке – Коврик, появилась и обидная – Половик. Так меня кличут, когда я путаюсь под ногами.

Члены семьи каждый раз чертыхаются, когда оттаптывают мой теперь уже порядком истрёпанный хвост. От боли я, конечно же, визжу и подпрыгиваю, а испуганная родня от жалости ко мне просто в обморок падает. А потом ещё меня в след ругают, словно это я им на хвост наступил. Странные люди. Их логику не понять.

За непослушание и проказы меня обзывали – Половиком.

Дурацкие клички дал мне милый старикан. Пусть зовёт как хочет, лишь бы не бил! Однако я принципиально не отзовусь на кличку – Мурзик, потому что считаю себя чистюлей, который две трети жизни лижет свою попу и всё что её окружает.

С годами я смирился и с прозвищем – Коврик.

Справедливости ради, скажу, что данная кличка, мне кажется, с точностью определяет мой образ жизни, ведь я днюю и ночую на пороге дома. А знаете почему? Потому что исполняю высокую миссию, – охраняю жильё. Невзирая на раздражение хозяев к моему возлежанию у порога, я продолжаю честно служить им, – исполняя долг.

С тех пор как каждый член семьи, уверяю вас, ни один раз вытер об меня ноги. Я до икоты ненавижу порог, но меня всё время манит к нему с силой магнита, потому что врождённое любопытство и неистребимое желание узнать новости с первых уст с годами только усугубилось.

Воинственный окрас достался мне по наследству от папы, а поперечные полоски от мамы. Устрашающее рваное чёрное пятно в пол морды удачно скрывало милую рожицу.

Да! Я рыжий! И не стесняюсь своей масти. Моя торчащая дыбом шерсть всегда предупреждает о готовности атаковать и шипеть по любому поводу.

Больше всего мне нравится, когда меня кличут – Ковёр. В такие минуты я ощущаю себя Королём. Вмиг возгордившись, я сразу с надменным видом дефилирую перед домашними, показывая своё согласие на возведение меня на трон, являя семье собственную значимость и величавость, – что я кот, а не какая-нибудь мышь под веником.

Но мои выкрутасы в образе Короля заканчивались плохо, – я всегда что-либо ронял и разбивал.