Юлиана Гинд - Ловушка Голда

– Эмма, я слышу твои шаги. Не крадись так, – у мамы, будто сзади появились глаза. Хотя я прекрасно знаю, что у нее они светло-голубые и точно расположенные на лице.

– Да не крадусь я, – вышла из тени коридора прямо на самое видное место – центр. Идеальность кухни резала глаза, даже голова кружилась от обилия банальности.

Во время этого насыщенного диалога на стол прыгнул Марс и не ушел с завоеванного места. Мама его пока не замечала, хотя я думала, что у нее был третий глаз. Светло-рыжий, наверное, легче сказать персиковый котик, сел на стол и посмотрел на нас пристальным и, грубо говоря, тупым взглядом. Его зеленые глаза так были прекрасны, но так же глупы. Тут не только отсутствие ума, здесь примесь неопределенной грусти. От его нелепого вида мне стало весело, и я кашляла, подавляя смешок. Конечно, это не укрылось от мамы.

– Что же ты его не прогоняешь? – она злилась.

Молчала. Не умела разговаривать с родителями. Я в ступоре. Марс и дальше не собирался проигрывать строгости матери. Он, замерев, смотрел в стену. Наверное, увидел призрака. А они уж точно существовали. Поверьте.

– Брысь! – мама замахнулась на него мокрой тряпкой. Это казалось Марсу смертельным оружием, и он с бешеной скоростью спрыгнул со стола, не забыв уронить салфетки. – Ты бы сейчас помогла мне навести хоть какой-то порядок! – мама перешла на тон выше. Она резко сняла фартук и кинула на стол, как ненужную вещь.

– Линда, с тобой все в порядке? – папа оказался позади и касался моего плеча. К моему горю, это прикосновение не придавало мне сил, а наоборот заставляло содрогнуться. Я убрала его руку и положила свою злосчастную грязную тарелку на стол. Если б не эта посудина, я бы давно была в комнате у Тима. В зеленой комнате. Так я ее называла, потому что даже там у него был маленький цветочный садик. Как будто ему не хватало магазина.

– Марс снова залез на стол. Он меня заколебал уже. Эмма не может отучить его от дурацкой привычки, – на этом моменте я ну очень глубоко закатила глаза. Наверное, мама увидела мои белки.

– Что, Эмма? Ты как-нибудь поучаствуешь в жизни семьи? Или тебе на все плевать?

– Тише, дорогая.

– Нет, Рим. Эмму надо возвращать. Мне так больно видеть ее отдаленной от нас. Раньше ведь она была такой открытой и доброй, – зачем она говорила обо мне в третьем лице? Я же здесь нахожусь. Вижу, что родители огорчены, но это все ложь. Идеально подстроенная.

Папа подошел к маме и тепло обнял. В точности, как раньше. Раньше я тоже присоединилась бы к обнимашкам. Карие глаза папы смотрели на меня и заставляли смутиться.

Не в состоянии слушать их плаксивые речи и видеть чувственные соприкосновения телами, я быстро ушла. Хорошо, что не особо быстро, ведь я на каблуках – в черных замшевых босоножках.

– Почему она ходит по дому в обуви? Как будто специально хотел испортить наши отношения, – услышала страдальческий голос матери из кухни. Ее слова утонули в коридоре, а я споткнулась о Марса и упала прямо около двери Тима.

Дверь в комнату открылась буквально через пару секунд, и передо мной предстал брат. В джинсовых шортах и белой футболке. Снова белой! Ему не надоело стирать светлые вещи. Он протянул мне руку для помощи. А я, конечно же, воспользовавшись случаем, представила себя принцессой.

– Милая моя сестренка, почему ты стоишь на коленях прямо перед моей комнатой?

– Поклоняюсь твоему величию, (хах) – я схватилась за его сильную руку и улыбнулась, потому что любила брата и его теплый голос. – А ты почему так медленно реагируешь на мои падения? Вдруг я умираю?

– Я и так прилетел, как Флэш.

Вошла в его супер зеленую комнату и подбежала к закрытому ноутбуку. Крышка была покрыта объемными наклейками, отгадайте, с чем? Да, с растениями.

– Небось порнушку смотрел, да? – подняла экран и увидела, что это действительно видео восемнадцать плюс. И тогда моему смеху не было предела.

– Пф, ведешь себя, как маленькая, – он сделал вид, что не смутился, но не все так легко. Его радуга в глазах на миг погасла.

– Блин, ты хоть руки помыл? – перешла на писк. Почувстовала себя пятилетней брезгливой девочкой.

– Эмма! Не говори глупостей. Конечно… не помыл! – Тим схватил меня за живот и начал щекотать. Смеялась так, что могла умереть. У меня заболел пресс, платье задралось, пришлось поправлять его каждые две секунды. Давно мне не было так смешно. Тим специально трогал руками мое лицо, мнул щеки, чтобы мои губы свернулись рыбкой.

– Спасите! – кричала, задыхаясь от смеха.