Юлиана Гинд - Ловушка Голда

Не дождавшись ответа на поставленный вопрос, мужчина аккуратно повесил джинсовку на спинку стула, за которым обычно сидел Тим. Однако братец увлеченно протирал пыль с полок. Он любил делать влажную уборку, в то время как это была моя обязанность.

Луи вышел на какое-то время из магазина. От его ухода мне стало намного легче. Подошла к испанской бороде и потрогала ее или его, как правильнее, за волосинки. Для меня это настоящий антистресс.

Хотела включить музыку на телефоне, но тут увидела, что Луи вернулся. А в руке у него два стаканчика кофе.

– Тим, Эмма. Вот, попейте, – он протянул напитки. Снова пелена в глазах. Казалось, он любил проявлять к нам заботу.

– Сейчас такая жара. Я бы не отказалась от пепси со льдом.

Тут Луи опустил взгляд, и как будто впервые увидел в руках горячее питье. Его глаза бегали из стороны в сторону в поисках спасения. Почему он так серьезно воспринял мои слова? Не преступление же совершил.

– Спасибо огромное! – вмешался благородный Тим. – Кофе всегда будет актуальной темой. А Эмма просто любит показывать свой характер, – я выразительно закатила глаза и крепко скрестила руки на груди.

– Хо-хорошо, – немного заикался Луи. – Хотел сделать приятное тебе… ой, простите, вам.

В итоге мы взяли капучино и распили его. Да, даже в жару это очень вкусно. Я немного вспотела, поэтому сделала хвост на макушке. Протерла лицо, шею и плечи влажными салфетками.

– Я могу чем-то помочь в магазине? – тихонько спросил брата Луи.

– Эээ, чем именно?

– Может, подмести около входа или уборку делать… я все могу.

– Я есть для этого, – уже грубо вмешалась. Мужчина снова опустил глаза и не осмелился поднять. Он выглядел беспомощным и очень маленьким, словно забившимся в угол котенком.

– Но ведь у Вас есть работа, – Тим подошел к Луи чуть ли не вплотную. – Что с Вами? Не расстраивайтесь. Ну же! Я ведь еще ничего не сказал, – брат всеми силами старался ободрить нашего постоянного гостя. Тим положил руку на правое плечо мужчины, последний резко поднял голову и с благодарностью посмотрел в ответ.

– Да я туда-сюда работаю. Где-то получается, где-то нет.

– Если так хотите, то приходите часов в шесть вечера. За час до закрытия магазина. Найдем что-нибудь.

Луи широко улыбнулся, казалось, улыбка оккупировала все его лицо. Он пожал руку брату и ушел такой радостный, что ребенок, получивший в подарок живого пегаса, показался бы, по сравнению с ним, бедолагой.

– Я не понимаю. Что за благотворительность?

– Да пусть приходит. Ничего страшного. Видимо растения приносят ему настоящую радость. А таких людей мало.

– Но что ему тут делать? Ведь я есть для всяких дел уборочно-доставочных.

– Сестренка, ты все равно ничего толком не делаешь. Будет тебе помощник. Ну не могу я смотреть в его жалостливые глаза.

– У него в глазах пелена. Туман. Не знаю. Что-то мутное.

– А у меня радуга, я помню. Но это твое видение. И только. Ты везде видишь что-то неладное или скрытое от человека. Перестань уже. И сны твои… они до добра не доведут. Живи реальностью.

– Серьезно?

– Что? – Он словно был не в силах слушать мои оправдания. Будто гнулся от груза под названием «мое безразличие к своему будущему».

– Серьезно?

Ему надоели мои вопросы, и он ушел к противоположной стенке оформлять доставку мединилл. Да, я запомнила их название, потому что для Тима это были самые капризные растения на свете. Они капризнее меня. Чем мои закидоны. Ради них Тим соорудил прудик, который находился ближе к центру магазина. Они любили влажность. Теперь в сердце цветочного сверкали изумрудные глянцевые листья, из-под которых свисали ярко-розовые гроздья цветов.

Весь рабочий день мы не разговаривали. Меня раздражала его мягкосердечность, иногда думала, что он сущая тряпка. А иногда хотела ударить его за излишнее проявление доброты. Когда-нибудь его обязательно проведут обманом. Изобьют возможно… Я врубила музыку в наушниках и почувствовала, как сон завлек в свои объятья. Взяла с подоконника голубую маленькую подушку и положила на нее голову. Мне было все равно, что подумают покупатели. Я любила спать больше, чем жить.

В меня целился из пистолета мужчина в черном костюме. Позади него пожирала все вокруг тьма, но она была такая красивая, яркая, насыщенно-черная с кровавыми проблесками-молниями. Я с трудом различила его на фоне темени, хотела раскрасить все в золотой. Водила глазами по небу, как по холсту, представив перед собой украшения, косметику с элементами блесток, вроде глиттера или шиммера. Охватила пространство, но все равно остались черные проплешины.