Алексей Лагутин - Последний из Первых Миров. Эпоха Тишины. Том 2

Хоть попойка шла уже заметно медленнее, учитывая и без того серьезно опасное для ее продолжения состояние охотников, в помещении с каждой минутой становилось и холоднее, что замечал уже один только Френтос, и уходило прежнее тепло от горячительных напитков покрепче, которые компания пила до пива. Восприимчивость к температурам у собутыльников Френтоса уже совсем успела пропасть, и окружающего легкого сквозняка, несшего прохладу от дверей выхода, они уже не замечали.

– А чего это здесь холодает? Мне тут потепление обещали. – растер свой рваный на правом предплечье бахалиб Френтос. Рваным он, к слову, тоже стал только с десяток минут назад, теперь открывая взору окружающих смуглую в первую очередь от грязи кожу Френтоса.

– А мне очень даже тепло. – тихо покачал головой Макаун.

– Жара в Дафаре явление постоянное. – подключился к обсуждениям лучше всего знающий округу человек – корчмарь. Был он уже страшно пьян, но изо всех сил взглядом старался это отрицать. – Некоторые говорят, что это октолимы тут когда-то климат весь испортили, теперь тут даже хренова редька не растет. А я вот думаю…

Также без лишних слов и звуков, мужик в один залп опустошил содержимое своей кружки, где и без того уже мало что осталось.

– А я думаю, что там, в общем, – ИК, – просто такиииие горячие девочки живут, что, – ИК, – вокруг все тоже…это… – совсем заикался корчмарь.

Пока все окружающие смеялись, а корчмарь медленно сползал всем телом на пол, Френтос вспомнил свои давние похождения в окрестностях Дафара, где он и сам сполна ощутил на себе жар его обитателей. Меньше года назад, когда его, Соккона, и Таргота преследовал некий наемный убийца Цез, он отважился самолично отправиться с ним на очную ставку, что и привело его в бордель недалеко от Дафара, которым управляли Хемиры. Сексуальные услуги Хемир стоили не слишком дорого, и мужчины после них, по слухам, буквально теряли разум от удовольствия, что порождало и множество недостатков подобных заведений вроде вечно плохой репутации. Люди думали, что Хемиры нарочно сводили людей с ума, а девушки все чаще теряли у них своих потенциальных женихов, и потому злились. Хемиры были очень самовольными, не ладили с местными властями, да и на общественное мнение им было всегда плевать. Их похоть была настолько велика, что достаточно привлекательный мужчина имел все шансы получить их услуги и без гроша в кармане, и до сих пор ходили слухи, что не все они оставались с ними по собственной воле, и иногда и вовсе в их владениях бесследно исчезали. Френтос пришел в подобное заведение настолько нетипичным путем, что на него невозможно было не обратить внимание, и после его слов «Ну где эта падла!? Все разнесу, но найду урода!» девушки не спускали с него глаз. Сложно сказать, была ли эта мгновенная симпатия, или же обычная осторожность – за человеком, который при своем первом визите в бордель с ходу вышиб все окружающие его двери и подрался почти со всеми местными клиентами, было лучше следить в оба глаза.

– Френтос, братишка… – оторвал его от раздумий голос Гона, сопровождаемый менее заметными им хлопками по плечу.

– А? Ты чего-то хотел? – все-таки выпил из своей кружки, все это время прижатой к губам, он.

– У тебя все хорошо?

– А как же.

– Ну ты…этого…

– Задумался, что ли? – лежал на столе верхней половиной тела корчмарь, блаженным лицом расплывшись по столу.

– Немного. – поставил кружку на стол Френтос, уже задумчивее щуря глаза. Алкоголь отпускал его слишком быстро, а с трезвостью возвращались и ненужные мысли.

– Выпьем за то, что Френтос подумал! – вдруг закричал Гон.

– Вооооот! Это уже событие. – поднял кружку Макаун.

Собака разразилась уже громким лаем.

– А ты заткнись, а то на закуску пустим! – пригрозил ей кулаком ее хозяин, Гон.

Сложно сказать, сколько еще времени продолжался этот акт алкоголизма, ведь время все больше замедлялось вокруг этой едва живой компании, и, по мере этого, все больше из этого времени выпадал Френтос. В начале он пил более крепкие напитки, и поэтому быстрее опьянел. Теперь же, когда вся компания перешла на напитки легче, трезвость вновь рисовала перед его глазами картины прошлого, как ни странно, связанного с его братом Сокконом. Невозможность помочь ему теперь по известным причинам раздражала его, и он все время пути волновался за его судьбу. Он был на сто процентов уверен, что брат его в опасности, и ему наверняка необходима помощь Френтоса. Чем больше времени проходило, тем больше он волновался, думая, что каждая секунда может стать для него последней, и он никогда не простит себя за такую задержку в будущем, если брат его пострадает.