Лидия Бормотова - Фокус зеркала

– Ещё бы! Всего лишь шаг до бессмертия!

– То, что нашими далёкими предками высмеивалось как бредни сумасшедших алхимиков, давно стало привычной повседневностью. Невероятными с точки зрения средневековья открытиями нынче никого не удивить. Бессмертие для наших детей и внуков будет столь же обыденным, как для нас пять органов чувств, обретённых на заре человечества.

– А другие перспективы?

– Другие перспективы прогнозируются легко. Взаимодействие между мирами без привлечения транспортных средств. Дорогостоящее горючее и баснословные энергозатраты уступают дорогу бесплатной природной энергии. Вычтете ещё постройку, содержание и обслуживание этих транспортных средств, высвобождение рук, ума и времени, которые эффективнее и приятнее можно использовать в других областях знаний и творчества. Политические контакты, торговля, научное сотрудничество…

– И комфортные условия для злоупотреблений.

– Об этой изнанке медали, или если хотите – кривом зеркале идеи, я уже говорил. Именно эти опасения вынуждают к секретности и осторожности.

Дуэль продолжалась более часа. Мастер Дарни, Ян и Лирбена с Грегором, переживавшие в самом начале за Баюра (Бартоломео умел обламывать учёных высоких рангов, не смущаясь авторитетами), были приятно удивлены, как свободно и непринуждённо Баюр чувствовал себя в русле затронутых проблем, словно сам был автором и разработчиком многих проектов, без усилий сыпал аргументами, обезоруживая своего оппонента. Так что вскоре они уже сами не помнили, что он вовсе не сотрудник академии, и с интересом следили за хитросплетениями дуэли.

Под занавес баталии Бартоломео сделал провокационный выпад:

– Мы говорили о непреднамеренных поворотах экспериментов, случайностях, но не назвали переходы в иное время, в иные среды обитания живых организмов, в том числе значительно удалённые от нашей галактики. Что вы скажете об этих перспективах?

– Непредсказуемость результата исключает участие человека в подобных экспериментах, – и здесь нашёлся несгибаемый дуэлянт. – Сейчас разрабатывается программа, которая позволит без риска для человека совершать подобные путешествия со сбором информации и материальным подтверждением (или опровержением) гипотез.

Закончилось сражение под одобрительный гул аудитории и без преимущества набранных очков – вничью. Раскрасневшийся и возбуждённый Бартоломео объявил, что завтра прибывшие с визитом три яхты отправляются в обратный путь:

– Я безмерно счастлив принять на борт моей «Сантины» делегацию учёных дружественного королевства для ответного визита и участия в задуманном мною проекте. В состав делегации с позволения Мастера Дарни, – он церемонно отвесил поклон директору академии, – я прошу включить Яна Вионти и Баюра Райнса, которые сегодня продемонстрировали блестящее владение научным инструментарием и великолепную бойцовскую активность, – последние слова потонули в грянувших аплодисментах, подтверждающих согласие латурских учёных со своим лидером и выражающих гордость аркантинцев своими коллегами.

Полуденное солнце усердно припекало прогуливающихся по палубе людей, и они, не выдержав его жарких объятий, спешили укрыться в каютах. Никто не отвлекал разговорами Яна и Баюра, и они вдвоём наслаждались захватывающей дух безбрежностью морского простора. Полуостров Арканти давно скрылся из виду, и три белоснежные яхты, разрезая упругие волны, устремились в открытое море. Впереди – «Сантина», а следом за ней на расстоянии – «Принц Ди» и «Корса».

Баюр развалился в шезлонге и, закрыв глаза, подставил лицо солнцу. Ян, облокотившись на поручень, смотрел на оставляемую яхтой дорогу, словно распаханную плугом и отваливающую взрезанные пласты по обе стороны, расплёскивающиеся волнами. Судёнышко тряхнуло, он оторвался от созерцания пенящихся бурунов, оглянулся:

– Баюр, ты не боишься морской болезни?

– А что это? – лениво улыбнулся тот, не открывая глаз.

– Понятно, – хмыкнул Ян. – А вот наш Артур мается.

– Да что ты? – удивление мгновенно стряхнуло сонливость. Волхв выпрямился, оторвавшись от прогнутой спинки шезлонга: – А зачем же он завёл себе яхту?

– Красиво. И престижно. Может он позволить себе невинное тщеславное удовольствие?

– Удовольствие зеленеть, запершись в каюте? – уточнил приятель, не оценив сомнительного честолюбия, требующего принесения себя в жертву.