Татьяна Зинина - Аделия. Позор рода

Он даже попытался отобрать у меня мундштук – наивный. Каблуком я его ударила от души, так что тот отскочил подальше, громко поливая меня гадкими словами. Я же привычно отрешилась от чужой брани и снова перевела взгляд на место пожара. Пламени почти уже не осталось, и теперь округу освещали только сине-бело-красные фонари на полицейских эрши. Хотя в дыму это тоже выглядело завораживающе.

– Предъявите документы! – неожиданно отвлёк меня от любования местом аварии суровый мужской голос.

Я повернулась на звук и даже не удивилась, увидев перед нами двоих полицейских. Нервный парень первым протянул запястье, показав служителям порядка закреплённый на нём браслет с информационным чипом.

В тот же момент перед полицейскими появился голографический экран, на котором был портрет молодого мужчины, его личные данные, ну и имя… всё-таки Саймон. Сймон Гараолт, 25 лет, не женат, студент… и другая не особо важная информация.

Потом полицейские двинулись ко мне, но когда рассмотрели лицо, оба синхронно сглотнули. Нет, дело было не в том, что я уродина, совсем наоборот. Просто мою физиономию на Дитерии знали почти все сотрудники полиции. Но эти, кажется, ещё надеялись, что им повезёт, потому и попросили меня тоже протянуть им запястье.

Жаль их расстраивать – хорошие вроде ребята. Не грубые, вполне адекватные. Не орут в отличие от некоторых. Увы, обрадовать мне их не чем.

Когда перед ними на голографическом экране появилось моё изображение, они разом сникли. Хотя на этом снимке я выглядела очень даже ничего: вся такая важная, в строгом платье, с элегантной причёской, аккуратным макияжем. Даже волосы не розовые, как сейчас, а тёмно-каштановые. Ну просто синеглазый ангелок, с тонкими, почти кукольными чертами лица. Девочка-припевочка двадцати лет.

– Леди Аделия Тен Алор, – странно хриплым голосом произнёс один из полицейских. – Как я понимаю, причиной пожара стал ваш эрши.

Саймон застонал и, сев прямо на землю, кажется, начал рвать на себе волосы. Дошло, наконец, кого ему «посчастливилось» подцепить на вечеринке.

– Папина, – уточнила я, продолжая спокойно курить. – Я не справилась с управлением.

– Мы оповестим вашего отца, – совсем уж поник второй служитель порядка.

Сочувствую ему. Папа не любит плохие новости, а уж если они касаются меня… Даже совестно стало перед полицейскими.

– Давайте я сама. Всё равно орать будет, а так хоть быстрее сдуется.

Они согласились не раздумывая. Даже хотели протянуть мне свой передатчик, но я отказалась, сообщив, что у меня есть галути.

Было бы удивительно, если бы у меня не имелось этого новомодного гаджета. Пусть стоит он немало, но у дочки председателя Совета Межпланетного Союза Человеческих Рас должно быть всё самое лучшее.

Да, кричал папа знатно. К счастью, остальным присутствующим у этого дерева ничего слышно не было – мой галути имел мысленное управление и сигналы передавал, обходя органы слуха. Папа был зол, он буквально кипел от возмущения. Шипел, орал… ну а я покорно слушала, сожалея только о том, что у меня закончились сигареты. Завершилась эта отповедь контрольной фразой: «Поговорим дома», после чего отец отключил связь. Ну а я сообщила полицейским, что меня приказано доставить в родовой особняк.

Пока мы летели в направлении города, размышляла только об одном: достаточно ли я уже достала папу, или у него ещё осталось терпение. Нет, я не боялась его гнева, хотя, вроде, на этот раз он сказал что-то вроде необходимости принимать кардинальные меры. Ну-ну. Вроде взрослый человек, наивностью не страдающий, а ещё считает, что меня можно наказывать.

Мне вот интересно, он что, думает, от этого будет толк?

Папа чинно вышагивал по комнате, пытаясь делать вид, что он серьёзный и грозный политик. При этом у него был такой суровый вид, что я не могла не улыбаться. Меня всегда пробивало на смех, когда он злился. Почему? Даже не знаю. Наверное, я просто прекрасно осознавала, что он – такая важная птица очень высокого полёта, – и бесится из-за поделок какой-то девчонки.

Иногда мне начинало казаться, что если бы он мог, то давно бы от меня избавился. Но, к моему счастью, для подобных деяний папа был слишком публичной личностью. Всё же, как ни крути, а я его родная дочь, и об этом известно всем на просторах нашего необъятного Межпланетного Союза Человеческих Рас.

За этот вечер я выслушала о себе, своём характере и наплевательском отношении к жизни столько, что хватило бы на целый цикл программ по головизору. Сейчас же папа просто уже выдохся, а может окончательно уверился в том, что в его нотациях нет никакого смысла. Да и, в конце концов, что я такого сделала? Ну, взяла его эрши покататься, ну выпила немного лишнего, ну решила парня прокатить… Кто ж виноват, что этот олух попробует пристать ко мне прямо в полёте? Поцеловать ему, видите ли, меня захотелось. Вот сам и виноват, что мы влетели в зарядную станцию. Так уж получилось, что на навязчивое мужское внимание я всегда реагирую одинаково – неожиданным пробуждением дара.