Ника Лисицына - Шансов больше нет. Без права на выбор 2

– А это тебе, чтобы думала в следующий раз, почём курс валют и сколько ног у сороконожки, – продолжала шипеть на паука Альбина и молотить его – то по голове, то по лапам, которыми он пытался закрыться от впавшей в ярость женщины. – А это за то, – не останавливалась девушка, – что не знаешь зоологию и не ведаешь, что пауки должны быть как минимум такими, чтобы их можно было раздавить пальцем, а как максимум, прихлопнуть тапком.

Я еще много чего услышал, за что все-таки досталось пауку, прежде чем тот не выдержал, и в панике за свое сотрясение мозга, которого, по словам Альбины у него не было, с визгом не бросился убегать из пещеры. Но куда там. Злая женщина – это страшно, а рыжая злая женщина – страшно вдвойне. А если она еще и бегает с такой скоростью, которой и гепард позавидовал бы, в общем, у бедного паучка и шансов не было. Хотя, некоторую свободу себе он все же отвоевал, когда от очередного поджопника выкатился из пещеры.

От комичности ситуации я даже забыл, что пауки нас вроде как убить и схомячить собирались, а конкретно этот, меня даже спеленать умудрился, поэтому пожалел, что никого нет рядом, чтобы сделать ставку, на то, кто из этой бегающей парочки окажется ловчее. Либо паук сумеет свалить от сбрендившей девушки, либо она его все-таки достанет и нокаутирует. Ну а что, тотализатор и у нас процветает.

Не, похоже, что сотрясение чего-то паук все же получил, хоть Альбина и причитала о том, что там и сотрясать-то нечего, иначе чего бы он словно пьяный ежик бегал как по минному полю, периодически впечатываясь то в одно дерево, то в другое.

– Вправо, вправо бери, – выкрикнул я пауку, указывая направление, чтобы он сумел избежать очередного удара по местами уже помятому панцирю. – На кой хрен тебе столько лап, если они у тебя так заплетаются? – продолжал веселиться я. – А теперь, левее. Да левее тебе говорю. Ты чё, глухой что-ли? Во, молодец, – комментировал я безбожно проигрывающему гонки – паучку. – Ты на кой черт на дерево полез, придурок, она же тебя сейчас …, ну вот, я же говорил, придурок.

В общем, несколько минут спустя, наполненными весельем для меня и наверняка матами паука, по-своему, по паучьему, где он уже успел проклясть тот день, когда появился на свет, а так же мать, что в свое время не рассказала ему про то, что такое валюта и как выглядит сороконожка, и даже наверняка про не знание той самой зоологии он, споткнувшись в очередной раз о свои же лапы, завалился, и получил контрольный удар по голове, после чего его сознание решило отдохнуть. А Альбина, довольная собой, с чувством выполненного долга и посильного вклада в воспитание такого невоспитанного паучка, устало опустила биту и направилась в мою сторону. А я для себя решил, что мне, вот просто жизненно необходимо разузнать все и про валюту, и про эту самую зоологию все, что только можно. Ибо страшно мне как-то.

– Я думал, что ты боишься пауков, – сказал я подошедшей и устало опустившейся рядом со мной на поваленное пауком дерево, девушке.

– А я думала, что пауки меня не боятся, а ты только глянь, как мы заблуждались, – довольно улыбаясь, сказала она.

– Мля-яяя, кажется, я открыла в себе силу третьего глаза, – нервно проговорила Аля.

– Силу чего? – не понял я ее высказывания.

– Третьего глаза. Ну, это типа предвидение или что-то вроде того, – сказала девушка, перебираясь через поваленное дерево.

– Кхм, и …где этот глаз? – кое-как сдержав улыбку, спросил я.

– На лбу, – хохотнула Альбина и повернулась ко мне.

Ох-ё, и когда ж она только такую шишку заработать успела? Неужели, пока паука проучить пыталась? В общем-то, именно это я у Альбины и спросил, протягивая руку, но, не прикасаясь, справедливо опасаясь получить по ней.

– Вот, именно этим глазом я и чувствую, что рядом кто-то есть, – усмехнулась она, явно понимая, какую картину сейчас собой представляет ее внешний вид.

Еще немного полюбовавшись, до меня наконец дошло, что именно сказала Аля и я заозирался. Потеряв демоническую силу я, словно лишился и обоняния и слуха и…., да много чего «и». Не найдя никого, я вновь глянул на девушку и вопросительно приподнял левую бровь, дескать, «давай, удиви меня своими талантами».

– Что, не чувствуешь? – спросила она, на что я только отрицательно качнул головой. – Запах костра, – прошептала Альбина и указала направление.

Твою ж маму. Запах дыма я почувствовал уже давно, но вот только не придал этому никакого значения, словно часть моего мозга, что отвечает за здравомыслие и самосохранение, атрофировалась. Да что со мной? Мало того, что летать я теперь могу лишь пару часов, потому что силы восстанавливаются невероятно медленно, так еще и это слабоумие.