Елена Свиридова - Легенда Арагона

– Кто ты?

– Сеньор, пощадите, я Алонсо, просто бедный Алонсо, – упав на колени, пробормотал человек.

– Встань и скажи, что ты здесь делаешь, – приказал граф.

– Я хочу вымолить у Господа прощение за мой грех.

– Твой грех? Что же ты сделал?

Человек помолчал, видимо, собираясь с духом, и, наконец, сказал ещё тише, чем прежде:

– Я погубил младенца.

– Убил младенца?! – воскликнул Ла Роса.

– О нет, сеньор, не убил! Но… погубил.

– Не понимаю. Расскажи, чёрт побери, и я постараюсь тебя понять!

– Воля ваша, сеньор, – покорно согласился Алонсо, как будто немного успокоившись от своего признания. – Я был садовником у одного очень богатого графа… Однажды его брат приказал мне выкрасть полугодовалого сына моего сеньора. Он угрожал, и я это сделал…

Алонсо умолк. Думая, что тот окончил свой рассказ, граф де Ла Роса сказал:

– Да, это большой грех, хотя ты совершил его не по своей воле… по крайней мере, ты мог бы предупредить своего сеньора!

– Я слабый человек… Я испугался, – тихо ответил Алонсо и опустил голову.

– Как имя графа? – спросил Ла Роса.

– О сеньор! Не спрашивайте меня об этом! Если сеньор граф узнает, что я здесь, он прикажет меня вернуть и казнить, а я ещё не успел вымолить прощения у Господа… Я могу лишь сказать, что он живёт очень далеко отсюда, а больше… Умоляю Вас, сеньор, не требуйте ответа!

– Ну, хорошо, успокойся… А сколько тебе лет? На этот вопрос ты, надеюсь, сможешь ответить?

– Если я не сбился со счёта, то тридцать восемь, сеньор. Я живу здесь, кажется, пятую зиму.

– Что?! Пять лет в этой пещере?! Тебе тридцать восемь?! – потрясённый до глубины души, восклицал граф. – Но ведь ты выглядишь глубоким старцем! Твои волосы и борода совершенно белые!

– Я давно не видел своего отражения, сеньор, – грустно и виновато улыбнулся Алонсо.

– Но как ты смог выжить здесь?!

– Летом я спускался туда, где есть хоть какая-то растительность. Пищей мне служили плоды и коренья, некоторые я даже запасал на зиму. Ещё я плёл из веток силки для ловли птиц, иногда в них попадали зайцы, их я тоже старался припасать на зиму: закапывал в одном хорошем, очень холодном месте. Это недалеко отсюда, возле водопада…

– Довольно! – не выдержал дон Эрнесто. – Я думаю, твой грех не настолько велик, чтобы платить за него такой ценой!

– Но сеньор! Моя совесть ещё не освободилась от тяжкого груза, – хотя и слабым голосом, но твёрдо возразил Алонсо.

– Ты обучен грамоте? – спросил вдруг дон Эрнесто.

– Я когда-то учил буквы, но теперь, наверное, половину забыл, – ответил человек.

– Это ничего, вспомнишь! Сейчас ты отправишься в мой замок и будешь читать Священное писание. Быть может, Слово Божье снимет тяжесть с твоей души.

– О сеньор! – запавшие глаза Алонсо заблестели горячей благодарностью. – Как Вы великодушны! Господь меня не покидает! Он послал мне такого благородного человека!

– Ну, будет, будет тебе! Лучше возьми вот этот плащ и ступай за мной.

Так дон Эрнесто привёз в замок того странного человека, о ком сейчас говорил Тобеньяс приглушённым голосом:

– Послушайте, Вы тогда говорили, что он выкрал у своего сеньора ребёнка и убил его. Неужели это правда?

– Ах, Себастьян! Ну, зачем ты выдумываешь? Я не мог сказать тебе, что он убил ребёнка. Правда, он твердил: «Я погубил младенца», но, видимо, это следует понимать так, что он отдал мальчика в руки злодея, того, кто приказал ему совершить это преступление.

– Неужели злодей – родной брат несчастного сеньора, лишившегося маленького сына?!

– По крайней мере, так утверждает Алонсо, и у меня нет оснований не верить в правдивость человека, который пять лет прожил в горах, как дикий зверь, и при этом не утратил разума и веры во Христа… Но сейчас я думаю о другом: ты сказал, что Алонсо прячется от всех…

– Да, сеньор! Я даже ни разу не смог с ним заговорить. Он живёт в комнате без окон и почти не покидает её, а если и выходит, то только в библиотеку. Схватит книгу и бегом назад. Я думаю, что он здесь уже всё перечитал, – и дон Себастьян несколько удивлённо развёл руками, оглядывая заполненные книгами стеллажи.

– А почему ты сам к нему не зашёл? – спросил граф.

– Если человек явно не желает разговаривать с окружающими, зачем ему докучать! – воскликнул Тобеньяс.

– Ты прав, мой друг… И всё же у меня не укладывается в голове, что почти пять лет (ещё пять лет!) человек живёт в полном одиночестве и избегает общества себе подобных.

– Ему носит еду только старая служанка Кармен, она и убирает в его келье, но, видимо, и с нею старец не обмолвился и словом.