Ирина Бехталь - Очень приятно, Ниагара. Том 1

– Чего?!?

– Свое имя вы или забыли, или не можете произнести. Замужество – страшная кара!

Что это? Врожденная бесшабашность и молодецкая удаль? Благоприобретенная способность игнорировать социальные нормы и требования? Обыкновенная чудаковатость? Необыкновенная примитивность? Да и ладно.

– Я – Ниги. Приятно познакомиться.

– Неужели! Пациент еще жив и имеет шансы на возвращение к полноценной жизни. А я Влад. Кстати, книжку свою возьмите. Очень рассчитываю почитать ее совместно, хотя бы до конца семинара.

Зачарованные зрители вокруг нас огорченно вздохнули. А чего вы хотели? Show must go on. Так представление не бесплатное. И не из дешевых….

Книжку мы таки почитали. Семинар завершился. Занавес закрылся. Рампы погасли. Зрители разошлись. И за несколько месяцев забавный эпизод практически выветрился из моей продуваемой сквозняками событий головы.

Но судьба в лице начальства послала меня в командировку: то ли контролировать, то ли помогать подведомственному учреждению в глубинке – в райценре Z. Меня ждал немалый сюрприз. Прямо на автостанции из синих «жигулей» мне навстречу, саркастически улыбаясь, торжественно вышел директор того самого учреждения – Влад. Это было так приятно – люблю синий цвет.

Куда командированных определяют на побывку в селе? В Дом колхозника? В гримёрку Дома культуры? В сарай главного агронома? Мне повезло, оказалось, что в этом далеком заповедном лесистом крае (так и хочется добавить – заснеженном и суровом, но, врать нехорошо – было лето) есть туристическая база, утыканная по берегу мелкой и грязной речушки пирамидками деревянных крыш покосившихся пристанищ путешественников, рыцарей рюкзака и анорака.

При въезде в окультуренный бивак Влад вышел из авто навстречу седобровому крепкому мужичку в трениках и матроске, видимо, хозяину теремковой зоны.

– О, Владик, привет! Это чего за б-ь в твоей машине? – густой, зычный и громкий бас был хорошо слышен в открытые окна «жигулей».

Мне показалось, что зарделось не только лицо, но и затылок Влада. Он пытался зловещим шёпотом что-то разъяснить вопрошавшему. До меня долетали обрывки: …начальство ….проверка …потише…

Но сквернословный вопрос мужичка-лесовичка скинул с меня тяжелый груз начальственной ответственности и развеселил от души. Как я была ему благодарна! Слава Богу! Есть в русских селеньях «наши» люди, которым плевать на чины и звания, которые называют вещи своими истинными именами и не оглядываются воровато по сторонам, беря от жизни своё. Я выскочила из машины, как птица из клетки¸ и схватила мужика за огромную лапу.

– Не знаю, кто вы. Но вы мне уже нравитесь. Я – Ниги. Если дадите компас и карту села, то с меня вечером рюмка чая.

– Во! Владик, а девка-то того… Дело говорит! Езжай-ка ты в сельмаг, все одно компас ей не дам, еще сломает. А мы тут сами поселимся-расстелимся. Много я не выпью – сердчишко пошаливает, но в хорошей компании можно и погутарить, – в глазах мужичка плясали озорные искры, да и лапу свою он из моих рук не вынул.

– Понял, Гаврилыч. Сейчас кое-какие дела доделаю. Часа чрез полтора ждите с самобранкой, – весело откликнулся Влад и укатил.

Лесовичка-матершинника звали Макар Гаврилович. Вот умеют же в глубинке называть людей: вкусно, радостно и с достоинством. Имя ему очень шло. Неспешная вразвалочку походка, основательные жесты, суровое лицо, годами несмываемый загар и бесконечное жизнелюбие в прищуренных глазах. Надо будет не забыть спросить у него, куда же он телят не гонял.

Через два часа мы сидели в моем временном командировочном жилище за небольшим столом, уставленном добротными холодными закусками и ледяными напитками разной градусности, развлекая друг друга байками и историями из жизни. Удивительное дело, продукты на столе были вроде бы все знакомые, но какие-то особенные: мясистые, яркие, объемные, ароматные, свежие. Наверное, потому, что все это рано или поздно росло, созревало и привольно наливалось соками в лесу, на огороде, в саду, на подворье. С любовью и пониманием сажалось, удобрялось, укутывалось, опрыскивалось, окучивалось, кормилось, собиралось, мариновалось, закатывалось не испорченными цивилизацией людьми, бесконечно благодарными природе.

– Мальчики. Извините, я выйду ненадолго, надо носик попудрить, – это я через некоторое время подала сытый голос, выходя из-за стола.

– Ага, – отозвался Гаврилыч, – самое то место носик пудрить. Ты б, девка, лучше под ноги смотрела, удобства-то у нас того, не городские, во всякие сюрпризы, хоть и с напудренным носиком, вляпаться ненароком немудрено. Жар-птица, понимаешь, белоклювая.