Ирина Бехталь - Очень приятно, Ниагара. Том 1

– Нет, Ваше высокоблагородие. Я всего лишь из другой сказки. За то и выпьем – за разнообразие форм существования.

Выпили. Народ приободрился, детина напрягся, а я раззадорилась. Смех прорывался отдельными фонтанчиками и полноводными гейзерами. Пикировка наша, ставшая центром внимания, продолжалась часа три кряду, подкидывая победные очки с переменным успехом на оба фронта. Атмосферу праздника мы вернули, державу и скипетр поделили. Но головной убор монарха обрел статус переходящего кубка, усиливая у меня и Савелия взаимный и пока неприязненный интерес.

Независимый и гордый Сава где лаской, где поддержкой, где хитростью, где давлением достаточно быстро подстроился под наш разношерстный дружеский коллектив. Внешняя показная флегматичность не мешала ему стремительно и хладнокровно принимать решения. Угрожающие опасности с разбегу натыкались на мощный агрессивный отпор. Ирония и сарказм прорывали нарочитую отстраненность. Общее созидательное движение вперед и умение лавировать в конфликте не исключали тяги к жесткому самоутверждению. Но неустрашимо принимая вызов толпы, Савелка неизменно совершал подвиг признания персонально существующего частичного превосходства или сопоставимости потенциалов.

Внешностью и повадками Савелий напоминал мне гиганта-Алабая, друга человека родом из Средней Азии. Смышлёный, неприхотливый и обманчиво добродушный Алабай всегда выглядит улыбающимся, умеет хохотать от души, сотрясаясь всем телом. Но, защищаясь, мгновенно возникает громадой, широко расставив лапы, и застывает скалой, призводя рык невероятной мощи. Азиат живёт в жесткой стайной иерархии, а инстинкт пастуха в нём заложен природой. С ним можно поиграть, но вряд ли стоит спорить. Уместно пошутить, но опасно насмехаться. Жить с таким рядом страшно и небезопасно, если ты «чужой». Выбор не так уж велик: стать «своим», уйти с дороги или зализывать раны. Но была одна немаловажная лазейка. К своим самкам азиаты относятся до неприличия снисходительно, прощая озорство. Я не Алабай, но в определенном смысле самка.

В присутствии друг друга мы с Савелием непроизвольно подбирались, готовые к решительному прыжку. Наши ауры накалялись, выбрасывая в атмосферу затейливые протуберанцы собственной исключительности такой плотности, что буквально притягивали внимание невольных зрителей. Плазма интеллекта и воли, охлаждаемая сталью взглядов, образовывала струящиеся облака жесткого юмора, причудливые арки решимости и фантазийные струи убийственных доводов. Это тонизировало и тревожило одновременно. Воевать было вроде бы не за что, но сдаваться никто не собирался. Скорее это напоминало учебный спарринг, нежели реальный бой. Но расслабившись, вполне можно было пропустить нокаутирующий удар. Казалось, позиционной войне не будет конца.

Но однажды судьба заставила нас объединить арсеналы во имя общей цели. Недельный отдых вдали от цивилизации в небольшой провинциальной гостинице туристического городка был единогласно выбран нашим скромным сообществом в качестве замечательного варианта отведения замученной заботами души. Мягкий и комфортный сервис в период межсезонья был вполне приемлемым. Пешеходные и велосипедные экскурсии, терренкурные дорожки в рамке осеннего карнавала, катание на послушных лошадях, тренажерный зал и бассейн, игровые автоматы и аниматоры, сауна и бар были в распоряжении небольшого числа отдыхающих. Вечерами мы собирались в одном из номеров поговорить, обменяться впечатлениями под рюмку изысканного напитка и запланировать грядущие мероприятия.

Припозднившись, что-то за полночь, мы шли втроем по коридору гостиницы к своим номерам, по заведенному порядку иронично подтрунивая друг над другом. Втроём – это я, Савелий и Владимир. Внезапно из лифта нам на встречу вышли татуированные качки числом три, заполонив небольшой проход. Юноши были навеселе и в том бравурном состоянии, когда в размягченных мозгах просыпается агрессивная самцовость. Понятно, молодые и спелые цыплята спешат занять на насесте место повыше. Даже если это временно оккупированный пятиэтажный курятник, а курочки не в их вкусе и давно топтаны. Алкоголь придал яйцам железобетонную твердость, и почему бы не показать старым тушкам, кто тут самый крутой. Пятеро мужчин вокруг меня как по команде стали источать адреналиновые волны, запахло озоном и неминуемой близкой дракой.

Медленно и спокойно переводя взгляд с одно лица на другое, Савелий стал небрежно закатывать рукава рубашки, а Володя прислонился к стене, упрев руки в бока. Лифтовая троица нагло улыбалась в ответ, поигрывая рельефными мышцами предплечий. Пауза перед бурей затягивалась, нагнетая силу предстоящего ненастья. И тут я выстрелила.