Ирина Бехталь - Очень приятно, Ниагара. Том 1

Длительное время наше общение ограничивалось кругом профессиональных задач, умеренными сплетнями о коллегах и поверхностным обсуждением гражданско-политической ситуации в стране. Но однажды, выдержав тошнотворную борьбу за место в рейсовом автобусе и непереносимую пытку стояния в утренних пробках, я внесла себя в рабочей кабинет и остолбенела. В высокой вазе на моем столе ярким пятном алел роскошный букет роз. Первая пришедшая в голову мысль – наша уборщица сошла с ума и проявляет ко мне знаки внимания. Несколько глотков горячего кофе остудили пыл разыгравшегося извращенного воображения, мозг стал просыпаться. Нет, конечно, приятно получать неожиданные подарки, тем более, такие изящные и благоухающие. Но кто этот аноним, проникший в мой кабинет перед началом рабочего дня? Я представила себе, как некий благородный мужчина придирчиво и долго выбирает самые свежие и яркие цветы из большого вазона, испытывая терпение продавца. Потом бережно, прижимая к себе сверток и застенчиво улыбаясь вахтеру, проносит его в здание, ищет подходящую случаю вазу, чертыхаясь и вздыхая. Немыслимым путем добывает дубликат ключа от моего кабинета, переставляет сосуд с места на место, выискивая самый импозантный ракурс. А потом сидит в рабочем кресле, нервно постукивая пальцами по столешнице, или стоит у окна, с нетерпением ожидая моего появления. И теперь перед его мысленным взором проносятся картинки моего удивления, восторга, растерянности, радости, недоумения или гнева. Он сделал ход и ждет ответной реакции, значит, непременно выдаст себя.

Я решила не торопить события и не делать «резких движений», пусть герой сам проявится. Неделю букет радовал меня своим присутствием, под разными предлогами ко мне приходили коллеги, бурно или намеками интересуясь происхождением и назначением цветов, но загадочная маска сфинкса была им ответом.

Как заядлый рыбак, готовый часами сидеть в молчаливой засаде ради заветного улова, я дождалась своей золотой рыбки. Через две недели после появления букета под вечер ко мне пришел Степан, смущенно попросил кофе, ссылаясь на внезапно закончившиеся у него запасы такового. Я не жадная, могу и напитком угостить и разговором неспешным в прикуску.

– Пожалуйста, Степан Андреевич, ваш кофе. Как день прошел? Что нового в наших пенатах? В актовом зале откосы на окнах закончили делать? А то мусор строительный по всему коридору уже поднадоел.

– Да, мусор завтра уберут. Откосы сделали, только теперь покрасить осталось. Ниги, тебе букет понравился? – не меняя интонации, медленно произнес мой собеседник.

– Букет? Конечно, понравился. А вы имеете к нему непосредственное отношение? Чего ж не вручили лично? Зачем прятались?

– Не знал, как ты отреагируешь. Да и не хотелось напоказ. Ты у нас девушка свободная, а я вроде как женат, хоть и проблемно. Мало ли, какие мысли в твоей голове живут. Пока ты не знаешь точно, всегда ведь можно отыграть назад.

– И что же заставило вас передумать и признаться?

– Во-первых, так и не понял твоей реакции. Вот уж кремень. В разведку тебя можно брать. А во-вторых, решил, что не престало как-то солидному мужчине прятаться, как мальчишке несмышленому. Если дашь от ворот поворот, значит, так мне и надо. Хочу вот, пригласить тебя в кафе сегодня. Пойдешь?

– Да уж. Чувствую себя самым страшным зверем в лесу. Наши женщины в вас души не чают, наперебой ухаживать пытаются. Избалованы вы вниманием, а тут – страхи детские. Вот возьму и соглашусь на поход в кафе, не испугаетесь? А завтра ко мне очередь разъяренных фурий выстроится, готовых выцарапать не только глазки. Оборону держать как будем?

– Ффуух. Не испугаюсь, буду очень благодарен. Завтра вокруг твоей двери колючую проволоку натянем, и ток по ней пустим, чтобы никто и близко не подошел. Только выполни одну мою ма-а-а-аленькую просьбу – не называй меня на «вы», а то отчужденностью и прохладой от отношений веет. А я от умеренной зимы уже устал.

Вот с этого похода в кафе и начал свою летопись недолгий наш роман. Вели мы себя скромно, нарочитых боевых вылазок не предпринимали, не подчеркивали особых отношений, поэтому вихри догадок и сплетен, усиленно гулявшие в коридорах какое-то время, утихли сами собой. Фортификационные постройки вокруг моего кабинета возводить не пришлось, дамочки продолжали получать от Степана привычную дозу внимания и лести, победоносно зыркая в мою сторону.

Спустя пару месяцев тихим будним вечером в моей квартире весело заверещал дверной звонок. Первое, что ворвалось в открытую входную дверь, был плотный запах алкоголя. В колышащемся мареве спиртовых паров как мираж в пустыне плавало горькое лицо Степана.