Сергей Алексеев - Слово

– Кто там? – спросил Степан, не вставая с постели. Из прихожей не отвечали. Слышалось сопение, стук и шорох валенок. Степан вскочил, выглянул…

У дверей стоял крепкий еще, совершенно лысый старик в шубе, с котомкой за плечами.

– Здравствуй-ка, – поклонился он. – Гудошников Никита Евсеич здесь проживает?

– Здесь, – сказал Степан, разглядывая гостя. Задубевшая на морозе овчина стояла колом, ввалившиеся щеки старика и нос посинели от холода.

– Наше-ол! – радостно протянул старик и помял шапку в руках. – Я, стало быть, к нему пришел, к Никите Евсеичу.

– Проходите, раздевайтесь, – предложил Степан. Старик сбросил котомку, стянул шубу.

– Давненько ищу! – распевно приговаривал он. – Считай, нынче пятый годок пошел… Где я не бывал! Куда не писал!.. Везде один ответ – нету… Как, думаю, нету? Должен быть!.. И вот гляди-ко, нашел! Ты, поди, сын ему будешь?

– Сын, – сказал Гудошников-младший и пригласил гостя в комнату.

– А сам-то где? – озираясь, спросил старик.

– Ушел, – после паузы сказал Степан и отвернулся.

– Скоро ли будет?

Степан пожал плечами, промолчал.

– Чего молчишь-то? – насторожился старик. – Куда ушел?

– Неизвестно, – выдохнул Степан. – Скорее всего, навсегда ушел…

– Неужто помер? – ахнул старик. Степан порывисто вскочил и пошел на кухню. Старик за ним.

– Когда? Давно ли? – со страхом спрашивал он, – Эх, как же я не застал, как не застал его?.. Я Илья Потехин… Может, слыхал от родителя про меня? Слыхал?

Имя было знакомо, но Степан никак не мог вспомнить, когда слышал его. Кажется, давно, в детстве, что-то из той поры, когда он разбил зеркало… Да! Точно! Несколько дней отец с матерью только и говорили – Илья, Потехин… Как молитву повторяли, как проклятие шептали… Кажется, он что-то должен был подтвердить, и от его подтверждения решалась судьба отца…

Старик неожиданно замолк, неловко сел на пол в кухне и замер, изредка вздыхая и подрагивая телом. Гудошников-младший включил чайник. Память не успокаивалась. Было что-то еще, связанное с именем Илья, Илюха…

– Я-то думал, износу ему не будет, – размышляя, проговорил старик. – Инвалиды-то, они живучие, терпеть-страдать привышные…

В передней громыхнула дверь, застучали тяжелые, торопливые шаги.

– Степан? – в проеме кухонной двери показался Аронов, багровый от мороза. – Ты что же, приехал и глаз не кажешь. Я тут волнуюсь… Ну, что?

– Похоронил, – бросил Степан. Аронов снял шапку, опустил плечи, расслабленно вздохнул.

– Да только не его. – Степан вскинул голову. – Какой-то безродный инвалид, милостыню собирал по вокзалам… Хранитель мотнул головой, снял пальто.

– Впустую, значит, съездил? – спросил он, разглядывая старика.

– Да нет, не впустую, – неопределенно проронил Степан.

– А это кто у тебя?

– Гость, к отцу пришел…

– М-м-м… – Аронов покачал головой. – Видишь, человека нет, а к нему гости ходят.

Старик насторожился, прислушиваясь к разговору, вытянул шею.

– Да, пришел вот, – сказал он. – У меня к Никите Евсеичу дело большое. Я его по всей России искал, а он в Сибири очутился… Поговорить с ним хотел, да, вишь, как…

Аронов со Степаном переглянулись.

– Я, Степа, думал-думал без тебя, и какая мне мысль пришла в голову? – вдруг заговорил Аронов. – Не там мы его ищем. Он либо в скит подался, к кержакам, либо…

– Что? – напрягся Степан.

– Ты заметил, Степа, как он на Толстого походил? Да и эти народные библиотеки…

– Я уже думал, – бросил Степан. – Что толку…

– О чем это вы говорите? – перебил его старик. – Что-то я никак не пойму.

– О Никите Евсеиче, мил человек, – пояснил Аронов. – О нем все… Так вот, понимаешь, Степа, все это можно объяснить его болезнью. Он подражал Толстому – здесь вся суть. Уход из дома…

– Что, и Толстой был болен? – спросил Степан, срывая крышку с кипящего чайника.

– Я так не сказал! – хранитель развел руками. – Другое дело – подражание, навязчивые идеи…

– Выходит, что Никита живой?! – вскочил старик. – Скажите толком – где Никита?!

– Никита Евсеич ушел из дома и не вернулся, – терпеливо объяснил Аронов.

– Что же вы его хороните? – возмутился старик. – Чего вы тут собрались и лясы точите, как бабы? Искать надо!

– Искали уже, – вздохнул Степан. – Милиция до сих пор ищет. Был бы жив – нашли…

И тут вспомнил Степан, с чем связано имя Илья, Илю-ха! «Ты – предатель! – ударил в уши голос отца. – Ты ведь страшнее Илюхи! Его хоть мучили, а ты…»

Это тот самый Илья, что помогал подвиливать отца на дыбу!