Николай Трублаини - «Лахтак». Повесть

- Если верить звездам, секстанту, компасу, картам и моим вычислениям, то мы теперь находимся на 78° 34' 40'' северной широты и на 93° 56' 35'' восточной долготы.

- То есть мы где-то возле Северной Земли?

- Да, эта, уже не таинственная после экспедиций Шмидта и Ушакова, земля должна быть у нас под носом. И, если я не ошибаюсь, нас песет в пролив Шокальского, соединяющий Карское море с морем Лаптевых.

В это время в дверях штурманской рубки появилась приземистая фигура Торбы.

- Ура! - захрипел механик. За последние дни он накричался до хрипоты.

- В чем дело? Разве ты уже знаешь? - спросил озадаченный Запара.

- Конечно, знаю.

- Кто тебе сказал?

- Да он же!

- Отто Рудольфович? - показал гидролог на Кара, думая, что речь идет об определении координат местонахождения парохода.

- Да нет; наш чертенок, юный комитетчик, Степка…

- А он откуда знает?

- То есть как откуда? - со своей стороны удивился механик.

- Ну да, кто ему сказал? - допытывался Запара.

- Никто не говорил. Он сам додумался. Измерил.

- Ты о чем?

- О том, что корма уже полезла вверх. Воду выкачали.

А у нас в носовой части есть пустая цистерна на 150 тонн. Степа додумался накачать ее водой. Это заберет три-четыре часа и сразу так накренит пароход на нос, как полное ведро наклоняет коромысло. Завтра утром сможем ремонтировать руль. Поняли?

- А я думал - ты о координатах.

- Причем тут координаты? Степка о координатах ничего не говорил. Может быть, он вам что-нибудь сказал? Он, хитрец, догадливый!

Кар, слушая этот диалог, смеялся, облокотившись на стол. Запара объяснил Торбе, в чем дело, и механик еще больше обрадовался.

Готовясь к ремонту руля, Вершемет искал тонкий стальной трос. Лейтэ посоветовал ему заглянуть в боцманскую кладовую. Она помещалась на носу парохода, под матросским кубриком. Новый боцман, не теряя времени, отправился па бак. Простучав под окнами кают-компании тяжелыми каблуками своих сапог - из кожи морского зайца, - он спустился в кубрик. Там за полуосвещенным столом сидели кок Аксенюк, кочегар Шор и машинист Попов.

- Зачем это вас, духов, сюда к рогатым принесло?

«Духи» и «рогатые» - эго старые прозвища, которыми еще иногда и теперь перебрасываются палубная и машинная команды на пароходах. «Духами» называли кочегаров, а «рогатыми» - матросов. Вспомнив эти клички, Вершемет шутя употребил их. Он действительно был несколько удивлен, почему это кочегары и машинист очутились в помещении матросов да еще в то время, когда хозяев там не было.

- А, новый начальник, паше вам почтение! Очень рады! - со скрытой иронией приветствовал кок Вершемета, намекая на назначение охотника боцманом.

- Ну, ну, - добродушно ответил на это охотник. - Может, хотите ко мне в палубную команду?

- Нет, благодарим покорно. Нам и в кочегарке хорошо. Там хоть борщ для себя можно сварить.

- Ишь, камбузный кот. Кому что, а у него борщ в голове.

- А тебе, дядя Юрий, лишь бы шутить. Лучше скажи, что это за порядки вводит новый капитан. Где это видано, чтобы кока в кочегары переводить? А команда что, сухари будет грызть? Где слыхано, чтобы мальчишку-юнгу выдвигали в судовой комитет? Что он смыслит? И еще скажи, стоило ли этого придурковатого Лейтэ помощником капитана делать? Не лучше ли было тебя, опытного полярного охотника, уважаемого нами, на эту должность назначить? Да и я, можно сказать, не один год плаваю, тоже мог бы совет дать… а меня не спросили.

Кок, все больше горячась, выкладывал свои обиды. Глаза его блестели, изо рта от злости брызгала слюна.

Кочегар и машинист дружно поддакивали коку.

- Почему штурман во время аврала нам водки не выдал? - добавил Шор, почесывая свой прыщеватый нос.

- А разве из меня был бы плохой механик? - намекнул на свои претензии Попов.

Выслушав жалобы всех троих, Вершемет протяжно свистнул и ответил им:

- Очевидно, штурман решил, что лучше нам несколько дней грызть сухари, чем быть съеденными полярными крабами.

- Ты тоже за него руку тянешь? - прошипел разгневанный Шор.

- Некогда с вами спорить.

Новый боцман открыл люк, который вел вниз, в кладовую, где находились разные шкиперские припасы, в том числе и нужные ему стальные тросы. Включив переносную электрическую лампочку, он медленно спустился по ступенькам в кладовую.

В узком промежутке между бортами, сходившимися тут, за железными колоннами, подпиравшими палубу, лежала куча разнообразного шкиперского добра. Бухты добротного манильского каната, стальные тросы, бочки с известью, цементом, каустиком, банки с краской, ящики со столярным инструментом и тысячи разных предметов, часто нужных на пароходе, найти которые можно лишь в боцманской кладовой.