Наталья Медведская - Иволга

Подняв голову от тарелки с супом, Даша глянула в окно: через двор пробежала девушка. В её ауре тоже не наблюдалось черноты.

«Эти люди мне не враги. Их разговор не касался меня, нельзя подозревать всех поголовно», – успокоила себя Даша.

Елена Ильинична принесла компот, домашнее печенье и присела рядом.

– Ну, как поживает моя подруга детства?

Гостья поперхнулась супом. Откашлявшись, тихо произнесла:

– Она умерла. Поэтому я и решила переехать сюда.

– О господи, беда какая! Отчего умерла? – полюбопытствовала старушка. Выцветшие бледно-голубые глаза заинтересованно прищурились.

– Сердце… наверно.

Даша не могла сказать правду, а лгать было тяжело.

– Да… вот живешь, живешь и не знаешь, когда твой час настанет. А ты что же одна в доме жить будешь?

Дашу сердил этот разговор.

– Ну да, одна. Я справлюсь.

– Мы с Верой погодки, ходили в одну школу. До двенадцати лет дружили, а потом ей некогда стало гулять. Всё время с бабушкой пропадала: помогала принимать больных, собирала травы, готовила какие-то снадобья. В то время их семья была большой: дед Федор, бабушка Настя, Ольга – Верина мать, Миша, Катя. Жили они неплохо. Их за лечение люди благодарили. – При этих словах лицо Елены Ильиничны исказилось, стало неприятным, будто воспоминания до сих пор вызывали досаду. – Конфеты у них на столе стояли. Не то, что у нас дома, из сладкого – только морковка да репа.

«Да она до сих пор завидует», – поняла состояние собеседницы Иволга.

Елена Ильинична раскрошила печенье в блюдце.

– Всё у них было – да прахом пошло. У Веры умерла дочь, нагулянная, между прочим. Бабка твоя не была замужем, а ещё мне советовала не выходить замуж за Гришу, мол пьяницей будет. Мой-то, может, и пьяница, но дети в законном браке рождены. Троих подняла, всех выучила. Вера же – гордячка! Принца ждала и осталась с брюхом одна. Принц-то сбежал, а нечего наперед гордиться. Так вот, после смерти Анны, матери твоей, Катя пропала – это бабка твоя двоюродная. Говорят, и Миша давно умер – это дед твой. А Вера ничего лучше не придумала, как кинуть двух старух на произвол судьбы и умотать с тобой неизвестно куда. Прямо скажу, не по-людски поступила. На похороны бабы Насти не приехала, а она-то в ней души не чаяла. Наверное, до смертной минуточки свою Веру выглядывала. Столько людей знахарку хоронило – страсть! Многих она вылечила. А теперь, значит, и Вера отошла в мир иной.

При этих словах голос Елены Ильиничны стал плаксивым. Но выражение лица выдавало злорадное торжество старой женщины над умершей ровесницей.

Даша с трудом проглотила печенье, запив его компотом. Вся еда отдавала горечью из-за неприятных слов о её родных, уже не имеющих возможности защитить себя.

– Спасибо, что накормили. Можно взять ключи? – еле сдерживая неприязнь и раздражение, спросила Даша.

Елена Ильинична собирала с блюдца крошки печенья и ела их, словно клевала.

– Погоди, расскажу далее. Кто тебе о родственниках поведает, кроме меня. Ой, не хорошо тогда Вера поступила. Ой, не хорошо. Ну да бог ей судья. Хоронить мать свою, Ольгу, приехала, тут ничего не скажу. Попросила меня за домом и садом присматривать. Кое-какие деньги высылала. Людей нанять, чтобы траву скосили, крышу залатали. Скажу сразу, небольшие деньги. Еле хватало.

Маленькие глазки старухи осуждающе посмотрели на гостью.

Даше стала не приятна и эта бабка, и её дом. Она, молча смотрела на заставленную мебелью комнату, на массу безделушек, покрытых пылью, и мечтала поскорее вырваться отсюда.

– Значит, Вера умерла. А ты почему там не осталась?

– Хочу пожить на родине предков, – ответила Даша.

– К корням своим потянуло. А ты не лечишь, как твои родичи? Вот у меня тут болит. – Елена Ильинична стала поднимать горчичного цвета кофточку вверх.

– Я не умею лечить, – перебила её Даша, – бабушка меня не учила.

– Жаль. Твои бабки хорошие знахарки были. А Вера лечила там у вас?

– Нет, не лечила. Спасибо за всё. – Иволга поднялась и повесила сумку на плечо.

– Да на здоровье, деточка. – Старушка принялась собирать посуду со стола.

Из кухни послышался девичий голос.

– Бабушка, я сбегала за молоком, как ты просила!

Елена Ильинична облегчённо вздохнула.

– Ну, тогда проводи гостью и покажи дом.

В комнату вошла высокая, крепкая девушка с хорошей осанкой. Густые, медно-рыжие волосы волнами спадали на плечи, лицо загорелое с крупными чертами. Кожа, что называется «кровь с молоком». Она радушно улыбнулась гостье.