Элеонора Мандалян - Последний день творения

«Так вот для чего сгоняют под землю людей, – догадалась она. – Их приносят в жертву подземному змею!»

Вдруг бока змея лопнули и из образовавшихся щелей гроздьями начали вываливаться спрессованные, измятые, но живые люди. Напрасно она пыталась убежать – людской поток, заставивший ее оказаться здесь, устремился к наполовину опустевшему чреву змея, увлекая ее за собой.

Принцесса зажмурилась. Змей сорвался с места и устремился в узкие, прорытые им подземные ходы – туда, где уже не было ни людей, ни света. Она приоткрыла один глаз, снова зажмурилась, но любопытство взяло верх. Чрево чудовища мягко светилось изнутри. Ее поразило, с каким обреченным, покорным безразличием отдавали себя теснившиеся со всех сторон люди на добровольное жертвоприношение.

Совсем близко, притиснутый к ней стоял Человек в кожаной куртке и кепи. Принцесса мужественно терпела эту вопиющую бестактность только потому, что была уверена, что спит и видит нелепый, фантастический сон. У мужчины было узкое тонкое лицо, небольшая вьющаяся бородка и бархатные, очень умные глаза, в которых застыли тревога и боль, отчаяние и надежда, и нечто такое, чему Принцесса не могла найти определение, но что глубоко взволновало и тронуло ее. Ей ужасно захотелось, чтобы Человек в кепи и потертой куртке обратил на нее внимание, заглянул ей в глаза. Но он смотрел сквозь нее, ведь она была невидима.

Железный змей наконец замедлил свое сумасшедшее скольжение, так и не начав переваривать содержимое своего желудка. Остановившись, он выбросил наружу часть спрессованных человеческих брикетов. Толпа снова потащила ее к самоходной лестнице, на сей раз ползущей вверх. Зажатая со всех сторон, она попыталась отыскать своего случайного попутчика, но его нигде не было.

– Жаль, – вздохнула Принцесса и открыла глаза.

Утреннее солнце высвечивало высокое стрельчатое окно ее опочивальни, сквозь которое виден был дозорный, прогуливающийся по крепостной стене.

«Что же такое со мной происходит последнее время? – размышляла Принцесса, свесив босые ноги с высокого ложа. – Мне снова привиделось чудовище, проглотившее меня, а я вернулась домой невредимой. И Звездочет не принимал в этом участия.»

Она испугалась, как бы ее ночное видение не натворило опять каких-нибудь страшных бед, и подбежала к окну. Дозорный неторопливо дошел до угла стены, а садовник внизу подрезал кусты роз, и ничто не говорило о новых разрушениях.

Потянув за шелковый шнурок, Принцесса позвала служанку, приказав ей приготовить костюм для верховой езды. Затем она распорядилась, чтобы свита во главе с министром земледелия ожидала ее с оседланными лошадьми для осмотра затопленных наводнением полей. Ее очень огорчало, что зерно в этом году придется выменивать у восточных соседей, так как собственный урожай был полностью уничтожен. Но еще больше ее огорчало, что все придворные мужчины носили широкополые шляпы с перьями.

«Какая ужасная безвкусица, – передернула плечиком Принцесса, кривя алые губки. – И какой расход для казны. После объезда полей надо будет позвать к себе главного придворного модельера и наказать ему изготовить для всех ее подданных мужского пола вместо вычурных шляп строгие кепи.»

Прошло несколько дней. Принцесса передумала казнить Звездочета. Ее детское увлечение улетучилось и окончательно умерло во чреве подземного змея.

«Как странно, – подумала она, – Никогда мне не было так страшно, как в ту ночь, и все же хочется вернуться назад, в свой сон, чтобы еще хотя бы разок заглянуть в удивительные, подернутые вселенской тоской глаза человека, который даже не подозревает о моем существовании.»

Принцесса не знала, да и никогда не узнает, что влечение к мужчине из другого мира и времени ей навязали насильно, что сам он ничего особенного из себя не представлял – обычный человек, уставший от изжившей себя, опустошающей нутро цивилизации, малая крупинка необъятного Города, обезличенная, изуродованная, медленно гибнущая. Его отличие от остальных заключалось лишь в том, что он сознавал свою беду и страдал так, будто был единственной жертвой, на которой вымещались все ошибки человечества.

А может именно эта неосознанная потребность взвалить на себя всю скорбь, все беды мира и привлекла к нему неведомые силы? Может сердце его беззвучно кричало на всю Вселенную: «ИЩУ ПРИНЦЕССУ!» Ведь принцессы не являются просто так, ни с того, ни с сего. Их надо сначала выдумать, сформулировать на особом, нетленном бланке заявку, и тогда только начать ждать ответа. Принцессы, может, специально рождаются на свет для тех, кто в них нуждается и кто знает, как их позвать.