Михаил Морозовский - Задание на лето. Книга вторая

– Здрастье, дядя Сеня!

– Ну-ну… Сейчас машина с дач подойдёт, далеко не убегай. Мать приедет, – говорит дед, открывая за железное кольцо небольшую калитку, что спряталась с правой стороны ворот.

– Птицу-то потом выпустите, не изгаляйтесь, нече животину мучать, – уже закрывая калитку, ворчит дед.

– Ух ты, ребя, машина с дачи приедет! – вскрикивает Мишка, не совсем ловко соскальзывая с высокой коричневой сидушки мопеда. – А давай мы стрижей ещё наловим и выпустим их в кабину машины, она поедет, а стрижи вылетят – вот потеха будет!

2

За спиной Михаила скопившиеся на красный свет машины тронулись, и улица снова опустела, только выхлопные газы, легко пощекотав нос, быстро рассеялись в свежести утра.

Все остальные экзамены он уже сдал экстерном, но главным всё же оставался этот. Михаил немножко нервничает от безделья. Программа, что он собирается сегодня играть, сложная, и подгонял он её, форсируя, занимаясь по много часов, точнее, всё свободное время, и поэтому чувствовалась и небольшая усталость, и лёгкая неуверенность – всё уже вроде бы и готово, но не обыграно, словно свежий хлеб с печи, ещё не остывший, ещё не осевший.

Высокая деревянная входная дверь в училище нехотя, с лёгким скрипом, открывается, и на приступке появляется вахтёр тётя Валя, дымящая смятой с краёв папиросой. Она, медленно поворачивая голову, будто осматривает незнакомую ей улицу, упирается взглядом в Михаила:

– Ты уже здесь? Что ж так рано? – хриплым прокуренным голосом, без эмоций спрашивает она, распахивая дверь шире.

Михаил быстро прошмыгивает в открытую дверь, на ходу бросая:

– Здрасьте, тёть Валь… Экзамены.

– Какие ещё экзамены? Сессия через месяц начнётся! – слышит он сзади себя скрип закрывающейся двери и чуть раздражённый голос тёти Вали.

На втором этаже безлюдно и необычно тихо. Все классы закрыты.

Михаил быстро расчехляет баян и начинает разыгрываться. Пустой коридор гулко отзывается на первые ноты. Только пальцы коснулись кнопок баяна, и уверенность возвращается к Михаилу.

А через час, когда студенты уже собрались на первую пару, он был готов сдавать экзамен, и ему хотелось только одного, чтобы тот прошёл как можно скорее.

Подошёл однокурсник Игорь Путилов, что учится в параллельном потоке, у него раньше всех появилась мужская высокая причёска, и уже проглядывали чёрные усики:

– Спецуху сдаёшь?

– Угу… – буркнул Михаил. Вступать в разговоры перед экзаменом ему как-то не хотелось.

– Ладно, настраивайся, наши на литру пошли, – бросил Игорь, дружески пожав руку Михаилу.

А ещё через час Михаил будет нервно смотреть на дверь, что ведёт в предбанник народного отделения в ожидании выхода кого-нибудь из экзаменационной комиссии – ждать оценки.

Первым вышел его шеф, Юрий Николаевич, на ходу махнув Михаилу, чтобы тот не вставал, подошёл сам и присел в свободное кресло рядом. Старые деревянные театральные кресла сильно заскрипели и, чуть качнувшись, обрели равновесие:

– Сейчас ещё немного подожди, выйдет Мария Дмитриевна, хочет с тобой поговорить.

Мария Дмитриевна – заведующая методическим объединением, и разговора с ней стараются избежать все народники, хотя сама по себе она женщина улыбчивая и приветливая, и всегда у неё при встрече находится для студентов доброе слово. И всё же «методобъединение» —словосочетание в училище страшное. Вызов на него ничего хорошего не предвещает.

– Что случилось? – неуверенно спрашивает Михаил.

– Ничего, просто предложение к тебе есть, а уж позже я подойду и договорим. Лады? – Юрий Николаевич встаёт, хитро улыбается своей лучезарной улыбкой, и Михаил в который раз думает о том, что студенты несправедливо считают его очень злым и чрезмерно требовательным преподавателем, сдирающим по три шкуры с их брата-студента, а на самом деле он – нормальный мужик!

Мария Дмитриевна вышла минут через двадцать и сразу направилась к Михаилу. Всё это время ему было чуть не по себе: что это ещё за номер, что такое сегодня случилось, почему до сих пор не говорят оценку и почему методобъединение что-то там решает?

Снова скрипнуло кресло, и Мария Дмитриевна, присев, коснулась его руки:

– Миша, прими мои соболезнования… – она выдержала паузу и, ещё раз коснувшись его руки, продолжила:

– То, что ты сегодня сделал, многие из выпускников не сыграют, возможно, никогда. И то, что тебе удалось подготовиться практически на два месяца раньше – это говорит о многом. С такой программой можно поступать в консерваторию.