Анастасия Кротова - Потомок голубого Дракона

– Бабушка, это великолепно! – я села за стол, но картина так и стояла перед глазами. Я уже мысленно решила, где повешу ее у себя в комнате. Моя кофта так и осталась лежать, где я её оставила. Но бабушка ничего не сказала по этому поводу.

– Милая, нам надо поговорить, – бабушка поставила передо мной тарелку с ужином и села напротив. Тревога в ее голосе заставила меня почувствовать себя напряженно и моментально забыть о картине. – Амалия, то, что я собираюсь сказать тебе, сложно принять. Я готовилась к этому разговору уже достаточно давно, но мне никогда не хватало мужества. Да и сейчас я не знаю, как начать.

Тысячи мыслей пронеслись, можно сказать, в одно мгновение. Я смотрела на нее встревоженным взглядом. На ее глаза навернулись слезы. Впервые вижу, как бабушка плачет. Она отвела от меня взгляд, смотря на свои ладони, на которых еще в некоторых местах она не успела отмыть краску. Сильная и волевая женщина, которую я знала, превратилась в маленькую старушку, сгорбившуюся от тяжелой новости. Не сплю ли я?

– Дело в том, что тебе… – в дверь громко и нетерпеливо постучали. Бабушка вскочила со своего места, взяла меня за руку, достаточно сильно, скорее всего останется синяк, жестом показала, чтобы я вела себя тихо и потащила ко входу в подвал.

Про подвал в нашем доме знали всего несколько людей, не считая нас с бабушкой. Вход находился в гостиной под ковром, на котором стояло, на первый взгляд, массивное кресло в мелкий цветочек. Она торопливо его отодвинула и подняла ковер. Я открыла люк и быстро начала спускаться вниз. Когда мое тело наполовину исчезло в темном подвале, бабушка взяла меня за плечо.

– Внизу есть рюкзак со всем необходимым. Если ты поймешь, что дело плохо, беги через окно, я их задержу. Направляйся вглубь леса, не останавливайся. Что бы ни случилось. А главное веди себя тихо. Ты можешь доверять только тем, кого хорошо знаешь. Поняла меня? – тревога и печаль исчезли из ее голоса, осталось только решимость. Она вытерла тыльной стороной руки слезу, катившуюся по щеке, и крепко обняла меня. Объятье получилось резкое и быстрое. Я не понимала, почему она не идет со мной, но знала, что сейчас она не ответит на этот вопрос. Лучше делать, как она говорит. Когда она отпустила меня, я кивнула и продолжила спускаться. Когда мои ноги коснулись пола, бабушка закрыла за мной вход в подвал и вновь прикрыла ковром.

Через щели в полу в подвал проникал свет, этого было достаточно, чтобы видеть все, что меня окружает. Тут мы хранили книги и еще некоторые вещи довоенного времени: статуэтки, портрет с изображением женщины в бело-золотом платье, скорее всего, это кто-то из королевской семьи, и множество других вещей. В детстве я много времени проводила внизу, разглядывая все эти вещи. И всегда хотела быть похожей на женщин, изображенных на картинах. Внизу бабушка так же хранила картины, которые писала, но не смогла продать. Здесь всегда стоял немного затхлый запах, запах старых вещей и книг. Бабушка всегда говорила, что это память. Она часто мне рассказывала про войну, про то, как свергли правящих монархов. Чем старше я становилось, тем сильнее во мне бушевал огонь, топливом для которого служила несправедливость нынешнего мира. Я никогда не понимала, как простые люди могут с этим мириться, ведь по рассказам бабушки, до прихода к власти Логана и его свиты, все было гораздо лучше. В любом случае, вещи, которые хранились в нашем подвале, были запрещены. Людей казнили и за меньшие грехи. Если все это найдут, нас с бабушкой точно убьют. Или, что еще страшнее, отправят во дворец прямиком к королю.

В углу я нашла рюкзак, про который говорила бабушка. Рядом с ним лежал комплект одежды: джинсы, на пару тонов темнее, чем на мне сейчас, майка и черная толстовка без рисунка. Не припомню, чтобы у меня была такая одежда. Времени, чтобы переодеваться не было, я быстро стянула с себя светлую майку, надела ту, что лежала передо мной, и поверх неё толстовку. Она была мне явно велика и полностью скрывала мою фигуру. Волосы пришлось спрятать под кофту, так как резинки для волос не оказалось. Я засунула руки в карман толстовки и нащупала конверт.

Снова постучали. Я замерла, боясь даже дышать – вдруг услышат.

– Иду! – послышался раздраженный голос бабушки, а затем скрип открывающейся двери. – Чем могу помочь, господа?

– Нам необходимо увидеть вашу внучку, госпожа… – один из говоривших замялся, и кажется начал что-то перебирать.

– Элеонора. Не утруждайтесь, господа, ее еще нет дома. Комендантский час еще не наступил. Могу поинтересоваться, у нее проблемы? – по голосу бабушки я бы в жизни не сказала, что она волнуется. Ее тон показывал лишь то, что она не намерена вести разговор с этими двумя патрульными.