Элтэнно. Хранимая Звездой - Герой на измене. Рояль в кустах

Лицо её оказалось очень близко к моему, однако в больших глазах всё равно отразился лунный свет. Отблеск был очень красивым. Я помню, что смотрел на него и думал, как хорошо будет сложить складное стихотворение про всё это. Мне захотелось написать про свет звёзд над долиной – такой же красивый и заковыристый, как полное имя Элдри. Могло получится глубокое философское произведение. Но, видимо, я настолько увлёкся составлением строк, что совсем забыл о том, что хотел сделать. Я молчал, глядя девушке в глаза, а она отчего-то медленно поднялась на локтях и поцеловала меня в губы.

Наверное, сначала я испытал страх.

Или нет. Сначала я ощутил бушующий огонь в своём теле.

Нет-нет, пожалуй, всё же страх!

… Или наоборот?

Не знаю. Могу сказать только, что подобное я ощущал лишь единожды в комнате постоялого двора неподалёку от Чёрной Обители. Я словно горел заживо и всецело наслаждался этим. Точнее, мог бы наслаждаться этим, если бы моё тело не сковал ужас. Я не мог ни отстраниться, чтобы прервать поцелуй, ни ответить на него со всем жаром, как мне вдруг захотелось. У меня аж волосы на голове встали дыбом. И, наверное, не отодвинься Элдри, чтобы посмотреть на меня, до сих пор бы я так и лежал истуканом на той поляне.

– Прекрати, – хрипло и с угрозой в голосе произнёс я, резко отдёргивая руку, ранее лежавшую на девушке.

– Морьяр, – жалобно произнесла она.

Теперь в её глазах обозначился страх. Я же резко поднялся на ноги, надеясь хоть так унять разбушевавшееся во мне желание.

Великая Тьма, я не был готов к такому испытанию над чувствами и разумом! Во всяком случае не с ней. Не с Элдри!

– Прекрати, – повторил я с той же интонацией, но на этот раз смог добавить. – Ты хоть мыслишь о том, что творишь?!

– Я… я, – начала заикаться она.

Издаваемые ею прерывистые звуки вернули мне почву под ногами. Эта земля была ещё шаткой, но удержаться на ней уже было можно.

–Знаешь что, девочка, – сурово начал было я неподготовленную поучительную речь, но обращение заставило глаза Элдри засверкать гневом.

– Я не девочка! Не девочка уже! – завизжала она и тоже поднялась с земли. – Почему только ты этого не видишь? Почему никак не услышишь, когда я говорю, что люблю тебя?!

– Любишь меня? – глупо переспросил я с неподдельным удивлением.

– Да, Морьяр, я люблю тебя.

Жаль, что мне некуда было уйти, чтобы трусливо сбежать от разговора. Не мог же я оставить её одну в самом-то деле?

– Ты мой ребёнок, Элдри. Ребёнок. Я тебя за дочку считаю, – попытался донести я истину то ли до неё, то ли до самого себя. Тело настойчиво требовало заключить девушку в объятья с такой пылкостью, как будто кто-то совершил надо мной приворот.

… Хм?

Не. Приворота не было.

Она замерла, не зная, что ей говорить или делать. Да и я сам не знал, что теперь.

– Ложись спать, – наконец примирительно произнёс я и указал ладонью на место, где девушка только что лежала. – Если захочешь, завтра поговорим.

Элдри нервно потёрла руки, но всё же легла. Я присел рядом и накрыл её как своим, так и её плащом. Она слабо улыбнулась, и в её улыбке мне померещился испуг… хотя, наверное, не померещился. Страх был обоснован. Её признание вышло отнюдь нелёгким. Ни для кого не лёгким.

– Спи давай, – мягко сказал я, через силу приподнимая уголки губ.

Хотелось верить, что доброжелательная маска мне удалась, и моё лицо никак не отразило истинных чувств.

– И тебе хорошей ночи.

– Да. И мне.

Я устало сел на бревно по другую сторону от костра и вновь пожалел, что не курю. Мне казалось, что выкурить Данрадскую трубку после такого стоило.

По утру в своей тарелке себя чувствовали разве что кони. Они беззаботно хлестали хвостами бока, отгоняя мошкару, и жевали свежую траву. Солнце на небосклоне намекало на жаркий день и на то, что капризная зима окончательно изгнана. Оно словно бы клятвенно обещало, что вчерашнее безобразие больше не повторится.

… Ох, уж это вчерашнее безобразие!

Мы ехали уже долго и при этом сделали всего две короткие остановки. Однако я в тот день плохо ощущал ход времени. Даже с удивлением осознал, что уже смеркается. И причиной тому было одно – мысли мои нет да нет, а возвращались к одному и тому же. Мне казалось, что я то бледнел, то краснел, да и вообще меня отчего‑то мутило. Наверное, перенервничал. На Элдри же я даже взгляда бросить не мог, ибо взор мой сразу зацикливался то на её красных манящих губах, то на небольшой груди, выгодно подчёркнутой корсетом, то на тонкой талии, которую можно было обхватить двумя ладонями, чтобы после притянуть девушку к себе.